200 лет так называемому восстанию декабристов будет 14 декабря… в следующем году. Но процессы в России из века в век столь похожи, что об этом событии стоит вспомнить именно сейчас, а лучше – если понять.
Когда-то в молодости эти благородные офицеры были моими кумирами. Собрал по ним уникальную библиотеку, читал, восхищался, а тут еще фильм Мотыля «Звезда пленительного счастья» – сплошная романтика и восторг. А какие цели! Трудиться на пользу общую, препятствовать всякому злу, искоренять социальные пороки и невежество народа, обличать несправедливый суд, злоупотребления чиновников, лихоимство и казнокрадство, неуважение к человеческому достоинству и несоблюдение прав личности, засилье иностранцев. Это все Руссо, Монтескье, Вольтер с благими намерениями, которые известно чем закончились во Франции – гильотиной для врагов и несогласных.
И вот однажды наткнулся на «Русскую правду» Пестеля. Шок! Какая изуверская жестокость – царскую династию под корень вместе с малыми детьми уничтожить. В общем, декабристы были достойными учениками французских якобинцев, побывали в Париже, привезли вместе с мечтами о крестьянской и прочей свободе уверенность в необходимости диктатуры террора, насильственной цензуры во всем. Революционеры! А что было бы, если бы их переворот удался? В связи с этим предположением вспоминаются слова Грибоедова, сказанные про декабристов: «Колебание умов ни в чем не твердых».
Тем, кто побывает в Санкт-Петербурге, рекомендую зайти в музей Петропавловской крепости. Там на стене висят планы декабристов. Бог мой, эти светлые рыцари без страха и упрека, борцы за свободу не отпустили ни одного своего крепостного, но требовали разрушения армии, собирались убить всю царскую семью, включая женщин и малолетних детей.
Декабристы были друзьями Пушкина. Но, в отличие от них, он очень быстро избавился от революционного романтизма. Пушкин сумел понять, какая опасность кроется в свободолюбивых идеях без нравственных божественных идеалов.

Сергей ДЬЯЧКОВ,
почетный гражданин Тольятти

Полностью материал читайте в печатном варианте «Вольного города»