-- Хочу рассказать о том, как одним росчерком пера может быть разрушена семья, -- женский голос в телефонной трубке звучал озабоченно и тревожно.
 Вскоре Надежда Рассказова приехала в редакцию.
 -- С Галиной Савиной (фамилия изменена) я знакома давно, -- говорит Надежда Алексеевна, -- когда-то она была учителем музыки у моего сына. Впервые Галина Николаевна обратилась ко мне за помощью шестнадцать лет назад. В то время ее обманули с квартирой. Ее сын Михаил поступил учиться в Самару. Она жила в Комсомольском районе и решила поменять свою квартиру на улице Чайкиной на жилье в Самаре. В результате убитая квартира в областном центре оказалась вовсе непригодной для жилья: кругом запустение, крысы ходили пешком. Я решила помочь Галине Николаевне и ее сыну просто из сострадания -- как старой знакомой. Обратилась в суд, и законное жилье Савиным было возвращено. В течение месяца, пока шло разбирательство, Галина и Миша жили у меня.
 Миша продолжал учиться в Самаре, но он оказался слишком безвольным для  самостоятельной жизни, связался с плохой компанией и однажды… пропал. Трудно передать горе Галины Николаевны, пережившей огромный стресс после исчезновения сына. Лишь два месяца спустя милиция нашла Михаила в заброшенной землянке в лесу. Подробностей я не знаю, но, скорее всего, люди из той компании удерживали его силой.
 Парень пережил страшное нервное потрясение, был не в себе. Об учебе, разумеется, пришлось забыть. Врачи поставили диагноз -- шизофрения.
 Горе подкосило Галину Николаевну. Человек она слабый, неприспособленный. После смерти мужа, который раньше все бытовые вопросы решал сам, она оказалась не готова справляться с жизненными трудностями…
 Далее Надежда Алексеевна рассказывает, как с 1992-го по 2001-й год она добровольно ухаживала за Галиной и ее сыном. За это время у Савиных трижды пытались отобрать жилье. Однажды квартиру полностью обчистили воры. Было понятно, что самостоятельно ориентироваться в социуме и постоять за себя Савины не могут.
 -- И мать, и сын лечились в психоневрологическом стационаре, -- продолжает Галина Алексеевна. -- Все время я пыталась добиться, чтобы на время лечения их не разлучали. Они просто не могут друг без друга. Но в больнице ведь свои правила.
 Однажды мне позвонила соседка Галины и сообщила, что квартиру Савиных в отсутствие хозяев пытаются заселить подозрительные типы бандитской наружности, увешанные золотыми цепями. Квартиру мы тогда отстояли. Помогло обращение в администрацию Комсомольского района. Помощь оказала начальник управления соцзащиты населения Комсомольского района Тамара Закомолдина. Галину и Михаила вновь заселили в их законное жилье.
 В 2001 году постановлением администрации Комсомольского района Надежде Алексеевне была передана опека над недееспособными матерью и сыном Савиными. По словам Рассказовой, вплоть до 2006 года отдел опеки не оказывал ровным счетом никакого давления ни на нее как на опекуна, ни на ее подопечных. Все это время раз в неделю она посещала Савиных, принося им продукты, получая за них пенсию и ведя строгий отчет того, на что именно были потрачены их деньги. Многие записи и товарные чеки она хранит до сих пор.
 -- Пенсии Галины и Михаила я тратила на них до копейки. Очень часто делилась с ними собственными овощами с дачи, -- рассказывает Надежда Алексеевна. -- Как-то раз Галина Николаевна сломала предплечье. После этого в силу пассивности своего характера повела себя неправильно. Врач велел разрабатывать больную руку, а она не стала этого делать. Она постоянно лежала в кровати, хотя могла ходить. Состояние ее стало плачевным. Хотя она еще не очень стара: сейчас ей 67 лет.
 В октябре 2006 года мать и сына забрали в психоневрологический диспансер по заявлению отдела опеки. Каждую неделю Надежда Алексеевна навещала их в больнице. Однажды, приехав в дом Савиных за теплыми вещами, она обнаружила, что их квартира опечатана. Позже она с удивлением узнала, что распоряжением мэра лишена опеки над Галиной и Михаилом за ненадлежащее выполнение обязанностей.
 -- Мне особенно обидно, что после стольких лет, что я ухаживала за Савиными, меня вот так заочно лишили опекунства, да еще  с такими формулировками, -- говорит Надежда Алексеевна, -- я ведь не о себе все время думала, а том, чтобы Галина и Михаил не разлучались. А теперь, в больнице, мать и сын живут в разных отделениях. Я предлагала разные варианты. Например, можно было бы обменять двухкомнатную квартиру Савиных на однокомнатную. На вырученную разницу Галина и Михаил могли бы безбедно жить несколько лет, а опекун -- ухаживать за ними. Можно было бы договориться и о пожизненной ренте для матери и сына. Я даже находила такой вариант -- с ежемесячной выплатой в пять тысяч рублей. Но никто не поддержал моих начинаний.
 К слову,  Надежде Алексеевне сейчас 77 лет, и ходит она, опираясь на палочку. Понятно, что самой ей осуществлять полноценный уход за двумя больными людьми уже не по силам. Этого она  не отрицает. Будучи опекуном, она навещала Савиных раз в неделю. Помогла убирать квартиру, мыла посуду. Но можно предположить, что двое недееспособных людей, причем если учесть, что Галина Николаевна практически не вставала с постели, жили в антисанитарных условиях. На этот факт в числе прочих указывается в постановлении об отмене опеки.
 Отстаивать свои честь и достоинство Надежда Алексеевна собирается через суд, полагая, что формулировка «ненадлежащее исполнение своих обязанностей» в корне не верна, поскольку она много лет честно помогала Савиным. Но главное, она все еще надеется, что Галина и Михаил в конце концов будут жить вместе. Пусть даже опеку над ними в будущем будет осуществлять не она сама, а кто-то другой.

Марина КРУГЛОВА