Вчера в последний путь мы проводили Геннадия Бельцова. Он погиб вечером 3 ноября возле своего подъезда. На всякий случай называю адрес – улица Гидротехническая, 5, вдруг еще найдутся свидетели случившегося.
По словам домочадцев, примерно в 19-20 Петрович решил сходить за хлебом. Взял 200 рублей, полиэтиленовый пакет и отправился в ближайший магазин, благо их тут много. Где-то через минут двадцать в их квартиру позвонила соседка:
-- Геннадий лежит возле подъезда, он без сознания.
Позже соседка рассказала, что, подходя к дому, услышала странный звук. Это был звук то ли удара, то ли чего расколовшегося. Возле ступенек лежал Петрович, а над ним наклонился “здоровый молодой мужик с цветущим синяком под левым глазом”. Мужик вытаскивал из кармана Петровича документы, которые тот всегда носил с собой.
-- Ты что делаешь? Положи документы обратно! - закричала женщина.
Мужик заглянул в пакет Петровича.
-- О, тут буханка хлеба и бутылка пива.
С этими словами неизвестный, чуть пошатываясь, спокойно ушел в темноту и унес пакет.
Петрович в это время еще дышал. Когда его привезли в реанимацию баныкинской больницы, врачи только развели руками.
-- Операция не имела смысла. Голова потерпевшего расколота, как арбуз, большая часть мозга разможжена. Мозг был уже мертв, хотя тело еще дышало, - рассказал потом один из специалистов.
Преступление пока остается нераскрытым, во всяком случае соседка никого из задержанных не опознала. Следственно-оперативная группа от комментариев отказывается – верный признак того, что комментировать либо нечего, либо рано...
Я работал с Геннадием Петровичем лет пятнадцать. Уйдя в запас, подполковник ракетных войск, окончивший в свое время академию Генштаба, решил заняться спокойным делом – водить машину. Тех, кто близко знал Петровича, это решение не удивило. Во-первых, он без малого четверть века нес боевое дежурство в ракетных бункерах, поэтому хотел простора и движения. Во-вторых, несмотря на звания и награды, был удивительно мягким, деликатным человеком и не представлял себя в роли предпринимателя.
Но спокойной жизни в редакциях не получалось. В смутные девяностые годы кавказцы отследили почти новую редакционную “четверку” и напали, когда Петрович в салоне был один. Убивать не стали, просто выбросили из машины. Через четыре месяца “четверку”, отремонтированную и с тюнингом, оперативники изъяли где-то под Уфой.
Уже в конце смутного периода я запланировал “трилогию” об отцеубийцах. Первый материал – о преступлении из-за богатого наследства. Обвиняемого арестовали и поместили в камеру, где были подслушивающие устройства. Поговорив с оперативником, я вместе с Петровичем возвращался в редакцию. На Южном шоссе в машину неожиданно въехал “Камаз”. Нас спасло, что впереди не было транспорта.
Опубликовав первый материал, мы поехали собирать второй - про убийство из-за дурости. А когда возвращались домой, в нас въехала легковушка. На сей раз спасла реакция Петровича – мы остались целы, хотя машину потом восстанавливал виновник ДТП.
Помню, я спросил Петровича, надо ли мне собирать третий материал об отцеубийце.
-- Надо, если статья будет интересной. Можете на меня расчитывать, - ответил Геннадий Петрович.
Я не стал еще раз искушать судьбу, но позиция Петровича меня не удивила. Он всегда был готов помочь. И даже уйдя из “Вольного города” на “настоящую” пенсию, время от времени выручал нас...
Похоронили Геннадия Петровича на жигулевском кладбище, рядом с могилой его матушки. На земле еще на одного хорошего человека стало меньше...

Сергей РУСОВ