Бабушка -- и без нефтяной трубы?

Когда халявщикам-фазендейро показали кукиш, то они стали принюхиваться: что можно урвать со своего клочка, как без труда получать барыши.
Во многих местах нашей области есть месторождения хороших глин для кирпича, строительных песков и даже небольшие залежи нефти. Вот эти земли и пытаются застолбить в собственность ушлые люди, чтобы потом пожизненно драть аренду с разработчиков месторождений. И надо сказать, это у них получается. Этим делом, как правило, занимаются успешно бывшие руководители, межуя отруба от колхозно-совхозных полей.
В Ставропольском районе -- месторождения песка и глины, в Сергиевском и Челно-Вершинском районах -- небольшие залежи нефти.
Стремление жительницы бывшего совхоза «Кутузовский» Морозовой принять горячее участие в дележе арендной платы за землю у нефтяной скважины привело к скандалу и судебному разбирательству. Суд оштрафовал бабушку на 500, а газету коммунистов «Рабочая трибуна» -- на 50 тысяч рублей за поддержку рваческих настроений.
По моему убеждению, арендная плата от разработки месторождений должна идти только в госбюджет, а не в чьи-то карманы. В селах зреет недовольство рвачами, а такие примеры есть в любом районе Самарской области: кто-то огородил сельский пруд, кто-то прибрал к рукам дубраву….

Продам родину и... в батраки

Бывшие колхозники поняли, что в одиночку сельхозмашины им не купить. Как можно даже в среднем селе разместить 200-300 комбайнов, тракторов, по 200-300 сцепов борон и культиваторов, сеялки и веялки?
Слава Богу, что их нет в селе в таком количестве и не будет никогда, иначе разместить на улицах и на огородах такую ораву техники было бы невозможно. Не только не проедешь -- не пройдешь.
Нет у единоличников и складов, куда можно поместить урожай, хотя бы на семена.
Радовались землевладельцы недолго. Пока колхозы, а вернее, председатели брали у них землю в аренду да еще платили, все радовались: вот настоящая жизнь наступила! Но колхозы, полностью лишившись господдержки, не смогли содержать такую ораву дольщиков.
Вспомним Некрасова: «Работаешь один, а как работа кончится, глядишь, стоят три дольщика: Бог, царь и господин».
Двести лет назад русский крестьянин с трудом кормил трех дольщиков. Крестьяне бросали родные домишки и тысячами бежали на Дон, в Сибирь и даже на Север. И это от трех дольщиков. А тут у каждого колхоза и совхоза -- тысячи дольщиков.
Я очень удивлялся и был возмущен тем, что почти 20 лет назад руководители колхоза имени Чапаева Кошкинского района разграбили его прямо за неделю. Колхоз-то был подшефным. За счет завода в этом колхозе поставлено очень много хозпостроек, проведена асфальтированная дорога до села. А тут грабеж пришельцами, пришлыми руководителями: председатель колхоза, агроном, зоотехник.
Что они сделали? Они разделили колхозное стадо (пришлось по 7 коров), зарезали их летом, в дойный период, мясо увезли в Самару и продали. Деньги -- в карман. Приватизировали и продали коттеджи, трактора и автомашины, остался в колхозе железный хлам. С деньгами сбежали в Самару, где-то торгуют китайским барахлом и сейчас.
Теперь, 20 лет спустя, я думаю, что, может, председатель колхоза имени Чапаева был доктором или академиком от экономики, когда в те далекие годы понял: раздаст сельсовет землю единоличникам -- крах колхозу. Вовремя смекнул и сбежал со своей шайкой, продав почти все движимое имущество колхоза. К чему им земельные паи? Лучше положить деньги в карман и сбежать. И сбежали.
Как обстоят дела с земельными паями в селах под Тольятти? Когда власти стали принуждать владельцев размежевать колхозную землю да платить налог, новоявленные фазендейро задумались: за межевание надо платить, а сдать землю в аренду -- нет арендаторов, сдать некому.
Народ массово стал сдавать бумажки, выданные сельсоветами в конце XX века. Продажей эту сдачу назвать нельзя: 20-40 долларов за гектар чернозема -- это же в сотни раз дешевле реальной стоимости. Халявно получили -- за копейки продают.
Но если при царизме каждые 12 лет дележу подлежала только пашня сельской общины, а овраги, пастбища, сенокосы, дубравы, пруды, озера, болота оставались в общей собственности, то теперь всё и вся растаскивается по паям.
А это значит, что сельчане, продавая свои паи, продают сенокосы, пастбища, ягодные поляны, пруды и озера с карасями. К примеру, жители моего родного села почти поголовно продали свои паи по цене 1000 рублей за гектар, продали свою и мою малую родину.
Когда спрашиваешь: «А кому продали?», то все отвечают, что не знают, знает только бывший председатель Григорьев, который был посредником при купле-продаже колхозных полей.
Идти и беседовать с Григорьевым -- это все равно что плюнуть себе в душу. Ведь его отец Николай Григорьев и дядя Иван Григорьев в юности были моими друзьями. А сын сыграл роль троянского коня.
Встречал я изменников Родины, предавших Отечество в годы войны по шкурным мотивам, в Мексике -- в 1965 году, в Индии -- в 1975-м. Но неприятно было беседовать с этими подонками. Обменявшись одной-двумя фразами, поворачивался и уходил.
По этой причине я не пошел к Григорьеву узнавать, кто сегодня стал помещиком в Новом Аделякове.
Давно продал земельный пай в совхозе «Белозерский» и мой сослуживец по АВТОВАЗу. Теперь бывшим колхозникам, бывшим землевладельцам одна дорога -- в батраки.

Колхозы -- плохо! Даешь латифундизацию!

Взяв курс на ликвидацию колхозов, российское правительство взяло курс на ликвидацию крестьянства на селе. Сегодня новоявленным помещикам крестьянин и не нужен, им нужен сельский пролетарий – безропотный батрак. Возьмите сегодня любое фермерское хозяйство. Кто там работает? Гастарбайтеры, уголовники и бомжи.
Не понаслышке я это знаю, а сам, хотя и не фермер, бок о бок живу с таким батрацким контингентом аж 20 лет. Было время, когда на ферме ошивалось сразу несколько отсидевших головорезов: кто одного убил, а кто и двух человек. Как вести себя с такими озверевшими людьми, которые, напившись, вообще становятся безбашенными? Инструкций, наставлений нет, а убийцы вокруг меня. У фермера-то есть двустволка, заряженная волчьей картечью, а у меня ничего.
Вот такой контингент живет в будках, сараях и даже землянках на фермерских отрубах. Такие люди, если и были крестьянами, то, отсидев в лагере, никогда уже ими не станут.
Это при колхозах-совхозах на селе сохранялся крестьянский уклад: свой дом, огород, корова, свиньи, птица. Сохранялись общинность и взаимовыручка. Российский крестьянин и при колхозах-совхозах оставался крестьянином.
Теперь, когда городские буржуа скупают земли целых районов, а то и областей, создавая огромные поместья, места крестьянам на селе не будет. У них отнимут всё: пастбища, покосы, леса и даже водоемы. Они всё за копейки сами продали. Латифундистам нужны батраки, притом безработные.
Скупают земли банковские воротилы и крупные госчиновники, да ладно, если бы были свои, российские. Бурную активность проявляет иностранный капитал, скупая чернозем целых районов.
Вспомните картинку по телевизору: Путин кормит теленка молоком из бутылочки где-то под Курском, а кругом шалаши-коровники из… жести. Какой-то проходимец, кажется, из Голландии, взял кредит 30 млн. долларов в российском банке под гарантии правительства РФ, закупил шалаши в Западной Европе и несколько десятков буренок.
30 миллионов долларов чистогана хватило на всех: банкиры получат деньги с процентами, да не от иноземца, а от Центробанка России, чиновники, провернувшие эту аферу, получили несколько миллионов откатных, аферист ведь тоже не дурак -- при закупке шалашей и скотинки «за бугром» тоже кое-что оставил там на своих счетах. Мало того, под шалаши и выгоны иностранцу отведены тысячи гектаров курских черноземов. Батрачить в железных шалашах предстоит русским мужикам и бабам.
Недавно в губернских теленовостях показали сюжет: индус купил под Самарой несколько тысяч гектаров пашни и неудобий, завез около тысячи калмыцких коровенок. Коровы в Калмыкии, конечно, беспородные, чуть-чуть побольше козы, но неприхотливые и стойко переносят морозы.
Каким-то образом этот колонизатор завладел добротной колхозной фермой. Буренки в кадре разгуливают по огороженному двору.
-- Вот теперь работа начнется, налоги пойдут в бюджет! -- изрек довольный местный чиновник.
Я же горько подумал, что индус-то пока один, но через 10 лет их там будет целая колония. Словом, прощай, русская земля, прощай, Россия!
Россия начала латифундизацию сельского хозяйства -- драматический и кровавый переворот в деревне. Процесс коллективизации покажется детской забавой по сравнению с насаждением на просторах страны крупного помещичьего землевладения в XXI веке. Причем помещиками станут в основном иностранцы, а батраками -- русские, мордва, чуваши.
Помогли этому процессу и сами российские крестьяне: хапали из колхозов-совхозов незаработанную продукцию, громили и растаскивали фермы, мастерские, склады, тащили железо и шифер с крыш, выдирали «с мясом» окна и двери, разбирали строения по кирпичику и тащили всё на свои подворья, выдирали кранами даже фундаментные блоки.
Горестно видеть разгромленные животноводческие фермы, когда едешь по Самарской и соседним областям. Весь этот разгром произвели не иностранцы, не горожане, а сельчане.
Года два назад я объехал фермы, мехмастерские и склады колхоза в селе Ново-Аделяково Самарской области. Постройки обветшали немного, но при уходе могут служить ещё сотню лет. Однако внутри всё пусто: нет никакой живности, у мастерской два трактора и всюду тишина… Колхоз «Союз» агонизировал долго -- 20 лет. Именно столько он обрабатывал чужие земли. Отняли свои же колхозники, хотя и по указке сверху.
Но у погибшего безземельного колхоза остались постройки и кое-какая техника: станки в мехмастерской, сортировочное оборудование на току и даже два исправных трактора. Общая стоимость зданий, ферм и оборудования -- 300 млн. рублей. Не успел всё распродать бывший председатель Григорьев. На защиту остатков колхозного добра встала сельская женщина-бухгалтер. Но как сохранить это богатство? Да никак, если нет производства.

Евгений ГЕРАСИМОВ, 
пасечник, ветеран ВАЗа, 
специально для "Вольного города"