ТЕХНОЛОГИИ И ДЕМОКРАТИЯ
Общество
ТЕХНОЛОГИИ И ДЕМОКРАТИЯ

Почему-то мне все чаще вспоминается эпоха иллюзионистской перестройки, когда чаяния народные, да и духовно окормлявшей народ интеллигенции, еще не были омрачены той реальностью, которую сотворил, по меткому замечанию Максима Соколова, Его Препохабие Российский Капитал. Как многие вчитывались в очередные опусы прорабов перестройки! Искали в этих текстах какие-то необычайные откровения, грезили тем, как «лоно мировой цивилизации» гостеприимно разверзнется -- и мы упадем в объятия избранных.

Сейчас у нас стали работать с опережением. Задолго до появления очередного текста нашего президента Дмитрия Медведева все досужие люди дружно гадают: а чего такого он там напишет или скажет, будет ли оттепель, либерализация, демократизация – может, и впрямь это начало конца «дуализма» высшей власти в России? А после премьеры кому-то не нравится, что президент употребляет глаголы исключительно в будущем времени. Что все это он излагал и раньше. Говорит все правильно, но не указывает соответствующих механизмов реализации. Кто-то, напротив, рассмотрел новую стратегию и четкие притязания на лидерство. Примерно это происходит и с последним ежегодным посланием президента РФ Дмитрия Медведева. Какой ни есть, а все же плюрализм мнений.
 Трудно не согласиться с Глебом Павловским, считающим, что Дмитрий Медведев пытается сформулировать стратегию развития для России. Владимир Путин вынужден был следовать стратегии сохранения России. С этой задачей он, в принципе, справился. Но чтобы понять подлинный масштаб стоящих перед президентом Медведевым задач, ради исторической объективности необходимо не забывать, что этим стратегиям предшествовала стратегия разрушения СССР и всех его основ и почти автоматического разрушения России. В этом плане особенно преуспел ненавистный ныне многим Михаил Горбачев и его псевдо-антагонист Борис Ельцин, который, как ни странно, вызывает куда меньшую неприязнь, нежели ухватистый ставропольский комбайнер, сдавший все и всех и поэтому навечно обеспечивший себе место во всемирной истории.
 Путинская борьба за сохранение России никак не повлияла на наследие горбачевско-ельцинских времен. И теперь все это наследие досталось Дмитрию Анатольевичу. Итоги омерзительной приватизации, с которыми он не может не считаться. Со срастанием бизнеса и бюрократии, порождающим весьма своеобразное движение российского капитала: превращение ренты статусной (взятки бюрократии) в ресурсную (бизнес) и обратно. Деиндустриализация и депрессивное состояние целых регионов. Неувядающая коррупция. И несколько поколений молодых людей с почти стертым историческим сознанием, которым целенаправленно внушали, что у них у всех якобы равные возможности и всем им светит не коммунистическое рабство, а непыльная, престижная, высокооплачиваемая работа – топ-менеджер, судебный крючкотвор, специалист по заворачиванию любого дерьма в красивый фантик (пиар). К этим ребятишкам годами обращались с призывом: «Расслабься!». Хотя где они могли напрячься, кроме санузла при пищеварительном расстройстве? Но вот они подросли и, возможно, начали думать. И бог знает, до чего они могут додуматься. Не стоило бы даже упоминать о сырьевой игле экономики. Хотелось бы искренне Медведеву помочь, но беда в том, что, по-моему, он сам еще не понимает, как это можно сделать. Или мудро помалкивает до поры до времени.
 Однако вернемся к любимой теме нашего президента – нанотехнологии и высокотехнологическая модернизация российской экономики. Сомневаться в том, что это нам действительно необходимо, по меньшей мере тупо. Но пока это всего лишь красивый, манящий лозунг. Не более того. И вовсе не потому, что мы не в состоянии придумать нечто этакое, соорудить, сотворить, смастерить. Мозгами даже апокалиптически пьющая Россия еще не оскудела. Но ведь не секрет, что у нас много лет носятся с так называемой самоокупаемой прикладной наукой, а между тем известно, что без развития фундаментальных научных исследований и разработок (от них материальная отдача возможна даже в очень отдаленном будущем) любая бизнес-ориентированная прикладная наука быстро начинает хиреть. Как у нас обстоит с финансированием фундаментальной науки?
 Развитые страны по возможности уже начали воротить нос от наших энергоносителей. С какого такого перепугу они откроют свои рынки для наших нано- и прочих высоких технологий? И тут нам придется вернуться к одной банальности: действенность военно-политической составляющей государства, претендующего на лидерство, никто еще не отменял. Надо понимать и то, что в основе высокотехнологических производств всегда лежат просто индустриальные технологии. Для России сие особенно очевидно. Нам никто и ничего не станет поставлять ради развития наших высоких технологий. Деиндустриализированной России ради укрепления военно-политической мощи и развития высоких технологий необходимо проводить еще и вторую, более мощную, чем в сталинские времена, индустриализацию. Кстати, об этом уже много лет назад в одном из своих интервью говорил Александр Хлопонин, губернатор Красноярского края, один из самых молодых и продвинутых деятелей этого уровня. По его мнению, назрела необходимость «второй индустриализации за Уралом».
 Сейчас российское общество живет по итогам двадцатилетних преобразований в не совсем чтобы индустриальную эпоху, но со жгучей мечтой о постиндустриальном развитии, которое было так возможно и до сих пор не исключено для нас. В теории технократии есть одна непреложная закономерность. О ней в недавнем интервью сказал один из ее еще советских разработчиков, активный сторонник самых тесных отношений России и постсоветских государств Вазген Авагян: «Не может быть роста политических прав и свобод в обществе, которое деградирует в производственном и технологическом плане. Падающая экономика рождает либо диктатуру, либо охлократический хаос, парализующий всякую нормальную жизнь. Политический террор, про который у нас примитивно думают, что он есть суть прихоть и психопатология тиранов, на самом деле явился в силу железной необходимости низкотехнологических обществ. В таких обществах подавляющее большинство населения – для выживания общества – обязано заниматься черным, грязным, тупым, рабским трудом. Или так -- или вымирание. А как ты заставишь живого, полноценного человека, который не пьян и не под наркозом, заниматься черным, рабским, тупым трудом по собственной его воле? Понятно, что ему такой доли для себя и своих детей не хочется, и трудно его даже осуждать за это. Дай ему волю (демократическое уважение к правам личности) -- он будет митинговать годами за свое право сидеть в чистом кабинете, а поля останутся незасеянными, и начнется голод… Поэтому низкотехнологическое общество рождает тиранию и террор. Людей выгоняют в сферу грязного и отвратительного, но необходимого обществу труда насилием, запугиванием, подавлением воли и способности к сопротивлению, способности к задаванию вопросов: «А почему я тут себя гроблю, а Опанасенко в Раде заседает?». Так живет и ВЫЖИВАЕТ низкотехнологичное общество. А все общества в СНГ, включая и Россию-мать, к сожалению, низкотехнологичны и движутся в сторону архаизации производственных процессов… Как технологическая деградация может сказаться на политической демократии? Естественно, только в качестве фактора ее свертывания».
 Приношу извинения за пространную цитату, но оригинал всегда ярче и содержательнее изложения. А теперь представьте, сколь трудны стоящие перед президентом Дитрием Медведевым задачи. Технологические прорывы предполагают еще более масштабную, нежели сталинская, индустриализацию. Сталин мог использовать как насилие, так и, несомненно, существовавший энтузиазм масс. Дмитрий Медведев сразу же отказался от каких-либо форм насилия во внутренних преобразованиях. Но и энтузиазм возбудить у него нет идей. Ну не может же в самом деле кого-то подвигнуть на самоотречение идея, что «узкоколейка», на строительстве которой ты гробишься, поможет, скажем, Дерипаске эффективно осваивать некое месторождение бокситов?
 В самые кризисные периоды цены на наши энергоносители были значительно выше тех, о которых у нас и мечтать не смели в 90-е годы. Мне попадались данные, что в мировых финансах чуть больше 2 процентов операций проводятся в российских рублях. Наш фондовый рынок может сколь угодно пыжиться, но повлиять на действительно мировые площадки он не в состоянии. Почему же тогда мировой экономический кризис столь сильно вдарил по несомненной периферии мировой экономики? Думаю, у этого есть прежде всего российские режиссеры.
 Наш кризис имеет в значительной степени дисциплинарное свойство. Он должен научить ценить любую работу тех, кто почему-то считает, что даже если он производит откровенную пакость, все равно достоин западных стандартов потребления, уровня политических свобод и социальной защищенности. Нужно также дисциплинировать тех бездельников, кто считает себя недостойным пролетарской работы и жизни, кто хочет просто потреблять комфортно и в неограниченном количестве. Да и тех, кто может четко сформулировать свою социально-политическую позицию, основываясь на подлинных реалиях, желательно сосредоточить на проблеме выживания.
 Трудно нашему президенту. Россия, конечно, мало напоминает социально активный Запад, готовый бороться за самую малую толику прав и свобод. Это облегчает решение стоящих перед ним задач. Но мы и не муравьино-дисциплинированный социум Китая. Отчего ему, конечно, не легче.


        Игорь  ЕЛИЗАРОВ,
кандидат исторических наук,
специально для «Вольного города»

 А тем временем
        На этой неделе корреспонденты INTERFAX.RU решили проверить, чувствуют ли россияне себя счастливыми людьми. Социологический опрос проводился в Москве 23 ноября. На вопрос, счастливы ли они, россияне увереннее и чаще отвечают «да», чем «нет». По данным ВЦИОМ, сейчас довольны жизнью 72 процента жителей нашей страны, причем число счастливых лишь прибавляется. В том, что они несчастливы, признаются, как правило, пожилые люди, а также те, чей уровень материального дохода оценивается ниже среднего.
 Подобный же опрос был проведен ВЦИОМ по достаточно простой схеме. Респондентам задавался один вопрос: «В жизни бывает всякое -- и хорошее, и плохое. Но если говорить в целом, вы счастливы?»  На него предлагалось несколько вариантов ответа: «определенно да», «скорее да», «скорее нет», «определенно нет», «затрудняюсь ответить». После обработки данных высчитывался индекс счастья, который и нашел отражение в результатах опроса. Всего было опрошено 1600 человек в 140 населенных пунктах нашей страны. Не имея возможности охватить столь обширную аудиторию, корреспонденты INTERFAX.RU решили пойти по другому пути: вышли на улицы с тем же вопросом, но плюс к нему попросили людей рассказать, что же именно делает их счастливыми или же нет.
     Среди опрошенных нами лишь один человек признался, что он несчастлив. Женщина- пенсионерка, отказавшаяся представиться, пояснила: «Я очень несчастна из-за взаимоотношений с детьми. Это основная проблема. Долго терпела, прощала их, но чем старше становишься, тем больнее все это переживать…» Все же остальные с той или иной степенью уверенности говорили о том, что они счастливы.

Просмотров : 4138
 
Погода в Тольятти
Сегодня
день 5...7, ветер 3 м/с
вечер 0...2, ветер 3 м/с
Завтра
ночь -1...1, ветер 3 м/с
утро 1...3, ветер 5 м/с