Именно с этого глубоко философского  и высокоинтеллектуального вопроса начали непримиримый спор два бомжа в заброшенном домике дачного кооператива «Вишенка-2». При всей комичности ситуации «диалог» чуть не закончился убийством.
Тридцатишестилетний Павел Плотников на заброшенной даче проживал  с матерью. Не знаю, что предшествовало потере нормальной жилплощади, но Павел особо не печалился, пил дешевый спирт и разглагольствовал на разные темы.
В тот день Александр Лескин, сдав на целых 220 рублей металлолома, счастливый шел к себе домой – тоже на «вишневую» дачу. Возле железнодорожных путей его остановили два «дачника», желавших срочно покурить. Они покурили и предложили Лескину влиться в их дружную проспиртованную компанию. Лескин влился купюрой в 50 рублей, убрав остальные деньги в карман.
За настойкой бегал Плотников. В ходе «дегустации» выяснилось, что Лескин служил в авиации на Чукотке, а это очень круто. Как хозяин заброшенного домика, Плотников не мог допустить, что кто-то круче его, и заявил, что он служил на Крайнем Севере в спецназе. А это – элита элит.
Словесный спор перешел в побоище. Плотников бил черенком от лопаты упавшего «авиатора», распаляясь все больше и больше. Лескин, катаясь по земле, пытался уворачиваться, а потом стал терять сознание. «Спецназовец» на правах победителя обшарил карманы «летчика», забрав оставшиеся 170 рублей. Сумма по нынешним временам смешная, но в среде бомжей, как на зоне, деньги имеют несколько иное значение: для них 50 рублей, как для нас пять тысяч.
Отнятые купюры Плотников банально пропил, совсем не беспокоясь о состоянии Лескина. А тому просто повезло, что его, окровавленного, заметили посторонние дачницы и вызвали бригаду скорой помощи. Но отлеживался Александр в квартире у своей матери – трое суток не мог вставать с кровати.
Уголовное дело возбудили по части 2 статьи 162 УК РФ, квалифицируя действия Плотникова как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия. Будучи подозреваемым, Павел рассказал все, как было, только не мог вспомнить, куда выбросил окровавленный черенок. А посидев в камере с более опытными урками, он стал утверждать, что не было никакого черенка, и его действия надо квалифицировать по более мягкой статье.
На суде он тоже вину признал частично, особо подчеркнув, что первые показания давал в состоянии похмелья, поэтому наговорил такого, чего не было на самом деле, например, о черенке от лопаты. Помощник прокурора Комсомольского района Анастасия Толстова, поддерживавшая государственное обвинение, заявила, что подсудимый совершил разбой, и нет оснований для изменения категории преступления.
В итоге Плотников получил три года колонии общего режима. Приговор в законную силу еще не вступил.

Сергей РУСОВ