В начале XX века в Поволжье земля принадлежала в основном государству и была закреплена за сельскими общинами, где и делилась поровну между лицами мужского пола.  Такой передел осуществлялся не ежегодно, а раз в 12 лет. Родился мальчишка в семье в год передела --  в месячном возрасте он становился землевладельцем нескольких десятин. Запоздал с рождением -- до 12 лет будешь ходить без земельного надела. Женщинам земельный пай не полагался.
 Были в Самарской губернии и помещичьи землевладения, но они составляли жалкий процент от общей площади пашни. Поместья были, как правило, небольшие, в сотню-другую гектаров. Даже семья Владимира Ульянова владела таким небольшим имением в селе Алакаевка, недалеко от Красного Яра.
 В мире вовсю шла механизация сельского хозяйства на основе конной и механической тяги: современные плуги, сеялки, веялки, жнейки, молотилки, на поля Европы и Америки вышли первые комбайны. Россия перла своим путем: соха, борона, лукошко, серп, цеп и сито. Вся техника в растениеводстве -- прямо из арсенала времен Ивана Грозного, а может, и Александра Невского.
 Техника-то в продаже была, но купить ее и содержать с доходов от 2-10 гектаров пашни семья российского крестьянина просто не могла. Лошади-то были не у всех.  А в помещичьих хозяйствах уже до 1917 года весь набор конной механизации был: сеялки, жнейки, молотилки. Доходы от сотен гектаров пашни позволяли покупать и содержать в рабочем состоянии эту технику.

Что делать с селом?

 Сталин и его окружение 10 лет ломали голову над этим вопросом. Страна, залечив раны, причиненные хозяйству 8-летним периодом двух войн -- Первой мировой и Гражданской, приступила к широкой индустриализации народного хозяйства.  Вовсю строились автомобильные, тракторные и комбайновые заводы. Кому продавать, куда поставлять новые трактора, комбайны и молотилки?
 Было ясно уже и тогда, что ни одно из миллионов крестьянских хозяйств в России не способно купить даже минимальный набор машин и механизмов, необходимый для обработки земли. Поставить технику бесплатно? Содержать ее крестьянин на доходы со своего клочка земли не сможет. Замкнутый круг.  А село жило, люди работали архаичными орудиями труда, как и 1000 лет назад.
 Большевики глянули «за бугор»: что же там, за границей? А там, в Европе и Северной Америке, разорялись сотни мелких фермерских хозяйств, земли отходили к крупным землевладельцам и латифундистам. Где это возможно, крестьяне стали объединяться в кооперативы и колхозы. Шла механизация сельхозпроизводства.
 Колхозы, совхозы и даже сельхозкоммуны -- это не изобретение Сталина. Колхозы- мошавы и сельхозкоммуны-кибуцы у евреев существуют сотни лет. Они помогли им сохранить остатки своих земель и возродить свое государство -- Израиль.

В Канаде -- тьма, в США -- ни одного

В Канаде схожие с Россией природно-климатические условия. Летишь над Канадой, а внизу -- Татария с Чувашией да Подмосковье с Псковщиной. Сельское население живет в Канаде в селах и деревеньках у речек и озер, как в России.
 25-30 процентов сельчан добровольно объединились в кооперативы-колхозы, остальные тоже организованы в снабженческо-сбытовые кооперативы типа наших садово-огородных товариществ.
Сотни, а возможно, и многие тысячи тольяттинцев бывали в США, но мне не довелось там побывать. Я дважды пролетал над США на самолете, да прямо из конца в конец, но без посадки. Так что же я увидел с высоты 9-10 км еще почти полвека назад? Да то, что США не похожи ни на Европу, ни на Канаду, не говоря уж о России. В США нет ни сел, ни деревень: города, городишки да одинокие фермы вдоль дорог на расстоянии 500-2000 м одна от другой. Там к соседу за папироской или спичками не заглянешь -- далековато, однако.
Ну и как этих отшельников-одиночек объединить в колхоз или совхоз? Да никак. Никто в США, наверное, и не пытался это делать. Но на эту особенность сельской инфраструктуры США, похоже, ни один наш соотечественник не обратил внимания, посетив страну за океаном. А это немаловажная деталь в организации сельхозпроизводства.

Загнали за 2 года

Чтобы механизировать сельское хозяйство, в России было всего два пути: возродить на селе класс латифундистов с батраками и надсмотрщиками или объединить крестьян в колхозы-совхозы. Сталин выбрал колхозы. Но это объединение шло не на наглядном примере преимущества трактора с плугом перед лошадью с сохой, а комбайна -- перед серпом и цепом.
Трактора и комбайны колхозам не давали, они поступали в МТС, а лошаденка и архаичный инвентарь отбирались при вступлении в колхоз, обобществлялась часть скота. Этот отъем был наглядной антиагитацией. Российское крестьянство встало на дыбы. Большевики пошли на репрессии против собственного народа. Миллионы семей были обобраны до нитки, тысячи посажены в тюрьмы, сотни тысяч сосланы в Сибирь и на Север.
Как удалось председателю сельсовета Жукову сколотить два колхоза в моем родном селе Новое Аделяково, не упечь в тюрьму и не сослать на Север ни одного человека? Не знаю, но сам талантливый агитатор и организатор был в 1937 году осужден на 10 лет лагерей и в село не вернулся. Где умер, где погиб -- неизвестно.
Часто задавал себе вопрос: пошел бы я добровольцем в колхоз, если бы жил в те годы? Пошел бы, наверное, но не с великой радостью. Не отношу себя к трудоголикам, но и с лентяями работать на общий карман не хотелось бы. А в комбедах ошивалась, как правило, не самая трудолюбивая часть крестьянства.
Кохозы и совхозы вытянули индустриализацию страны, обеспечили продовольствием фронт и тыл в страшную войну, дали городам еду в послевоенный период восстановления народного хозяйства. Четверть века (с 1939-го по 1955-й) годы колхозному крестьянству жилось нелегко. В городах материально население жило лучше. Сельчане были бы рады уехать в города даже на малоквалифицированный и низкооплачиваемый труд, но им не выдавали паспорта, жили они, словно в резервациях.
На рубеже 50-60-х годов СССР круто взялся за производственную и социально-бытовую перестройку сельского хозяйства. На село потекли сотни миллиардов советских рублей из госбюджета. Работники в сельхозпредприятиях враз материально зажили лучше, чем рабочие на заводах. До середины 80-х годов село не знало финансовых трудностей.
Первый удар по колхозному строю нанес Горбачев, это он стал насаждать непонятную аренду и фермерство. Резко упала в колхозах и совхозах трудовая дисциплина, на селе усилились рваческие настроения.
Загнал крестьян Сталин в колхозы-совхозы за два-три года, а разгоняют, разоряют коммунисты и либералы всех мастей колхозы 25 лет и добить повсеместно не могут.
В советское время СМИ старательно замалчивали тот факт, что фашисты на временно оккупированных территориях СССР сохранили… колхозы.  Только председатель колхоза стал называться проводником. В редких случаях немцы оставляли у руля и прежних председателей колхозов. Если в сталинские времена в каждый колхоз из района на весь сельхозсезон назначались уполномоченные для надзора, советов и доносов на председателя, то оккупанты к каждому проводнику приставили немецкого офицера с теми же функциями.
8 лет назад, будучи в Германии, я целый день посвятил ознакомлению с госхозом «Домене», расположенном ровно в 11 шагах от американской авиабазы «Висбаден». Для точности считал шаги от забора базы до двери конторы госхоза на глазах американского солдата: застыла негритянка в хаки, глядя на необычного бородатого землемера, рот разинула, руку на пистолет положила, но из кобуры не вынула.

Деньги брали, веселились…

Когда в 60-х годах ежегодно миллиарды рублей бюджетных средств потекли на село, то многие председатели колхозов и директора совхозов просто ошалели от такой халявы. Тридцать лет интенсивно строились мехмастерские, склады, животноводческие помещения, жилые дома и инженерные сети, дороги конторы. На село ежегодно поступали сотни тысяч тракторов, автомашин и комбайнов, и все… бесплатно.
В совхозы поступала техника бесплатно, так это понятно -- госпредприятия все же. С колхозами было интереснее. Колхозы почти 40 лет оформляли кредиты в Госбанке на покупку техники и строительства и…никогда кредиты не возвращали. Государевы люди десятилетиями списывали колхозам долги и снова давали деньги в долг.
Так, председатель колхоза «Родина» на Алтае набрал кредитов на 95 миллионов рублей и стал дважды Героем Соцтруда. Он же перестроил в колхозе все и вся, но за чужие деньги, которые в казну не вернул, да и вернуть никогда бы не смог.
Лет 25 назад я летом приехал в родное село, оно было отделением колхоза «50 лет Октября». В этот день в клубе начфин района читала лекцию, а лучше сказать, проводила беседу на экономическую тему.
Собрались 70 колхозников и учителей, пришел и я с заведующим отделением колхоза Изотовым.
В конце беседы начальница райфо Челно-Вершинского района задала залу вопрос:
-- Кто из вас знает, сколько ваш колхоз должен государству по кредитам?
 Зал молчал.
 -- Неужели никто не знает?
Опять тишина. Я очень удивился полному безразличию сельчан к экономике: кроме рядовых колхозников в зале сидели и выпускники вузов. Встал и сказал:
--– Колхоз должен государству 21 миллион 400 тысяч рублей, а стоимость всех основных фондов: скот, техника, постройки -- 21 миллион. Колхоз -- банкрот.
-- Кем вы работаете в колхозе? – спросила меня финансистка.
-- Да никем. Я живу и работаю в Тольятти.
- Странно. Колхозники не знают этих цифр, а вы знаете!
-- Видимо, они ничего не хотят знать.
Рабочие совхозов, колхозники зарабатывали только на свою зарплату, горючее для техники и запчасти. Купить технику, вести широкомасштабное строительство на селе на средства от реализации сельхозпродукции хозяйства не могли.
Государство поставляло в села бесплатно технику, стройматериалы. Почти все строительство на селе вели горожане за счет средств госбюджета.
Поезжайте в Белозерки, Хрящевку, посмотрите на широкие бетонированные поливные многокилометровые каналы, насосные станции -- все построено государством. Поезжайте в любое село Самарской области, на любой животноводческий комплекс, которые сейчас в основном разграблены -- все создано на общенародные деньги.
А были ли в нашей области примеры, было ли село, где люди жили на свои трудовые?
Да, я знаю такое село -- Старое Эштебенькино.
Правил железной рукой колхозом имени Фрунзе в этом селе двадцатипятитысячник, правил долго, 25 или 30 лет, руководил справедливо, рачительно вел хозяйство.
Для молодежи напомню -- 60 лет назад КПСС направила на село 25000 коммунистов для укрепления руководства колхозами и совхозами, поднятия трудовой дисциплины до фабрично-заводской. Поехали из городов, с заводов и фабрик мастера, начальники участков, начальники цехов часто в добровольно-принудительном порядке. Не все стали директорами и председателями, кто-то осуществлял заведование фермами, гаражами, мастерскими.
Один из таких добровольцев и возглавил колхоз имени Фрунзе. Почему-то он не стал брать деньги взаймы без отдачи у государства: может, уж очень порядочным был.
Все соседние колхозы процветали, залезая обеими руками в карман государства, что даже поощрялось, не говоря уж о самом дальнем от райцентра совхозе «Каменный брод». Зарплата у соседей 150-300 рублей, а у отдельных ударников в сезон до тысячи. У соседей уйма новой техники и новейшие склады и комплексы.
А у эштебенькевцев -- зарплата 60-100 рублей, старая техника да довоенные постройки. Колхозники, глядя на жизнь в соседних селах, стали возмущаться.
Пришло время очередных выборов председателя, колхозники решили «праведника» на очередные три года не избирать. Добровольцу оставалось немного доработать до пенсии -- не дали.
Чтобы удержать председателя «в седле», из Челно-Вершин в Эштебенькино прибыли секретари райкома, прокурор района и вся местная милиция, которая оцепила место проведения собрания колхозников.
Давление на сельчан было сильное, но они не сдались и «прокатили» председателя. Три раза собирали собрание, и три раза -- бойкот председателю.
-- Поймите, все колхозы района в многомиллионных долгах перед государством. У нашего колхоза долгов нет, -- оправдывался председатель.
-- А мне плевать на то, сколько колхоз должен государству! Мне важно, сколько я зарабатываю. Вон в Сиделькино трактористы по 200-500 в месяц получают, а я -- 60, в сезон -- 100 рублей! -- возмущался очередной выступающий механизатор.

Евгений ГЕРАСИМОВ,
пасечник,
ветеран ВАЗа,
специально для «Вольного города»

Продолжение следует