Несколько дней большинство из нас было в страхе -- не станет ли война в Южной Осетией началом третьей мировой? Но мы понимали, что не помочь  Россия не могла. Много веков осетинский народ был преданным другом нашей страны, и деление Осетии на Северную и Южную так же искусственно, как  деление Германии на ГДР и ФРГ  или Украины -- на Восточную и Западную. Что бы ни решили сейчас политики -- рано или поздно осетинский народ воссоединится. Но он очень бережно относится к своей истории, и то, что произошло в августе 2008-го, не изгладится из его памяти никогда.
Разрушенные почти полностью Цхинвал, осетинские села. Одно из них -- Хетагурово -- уже называют "второй Хатынью". Мужчин, стариков и женщин здесь сожгли заживо в православной церкви. Детей убивали на глазах их родственников.
Понимая масштаб трагедии, мы ждали, что Россия скажет свое слово и придет на помощь тем, кому еще можно помочь. Это был наш долг -- не только как дружественного соседа по границе. Это был просто человеческий долг:  остановить нелюдей, защитить беззащитных. Вот только, как и на любой войне, долг этот неразрывно связан с человеческими потерями.
Маленький розовый дом на тихой улице Александровского Поля в Жигулевске. Безмятежный теплый августовский день. Помахивает пушистым хвостом пес у калитки. Наливаются красным помидоры на грядках. Только сидящие во дворе люди молчат -- слишком велико горе. И никто из них не решается войти в дом, где забылась в тяжелом лекарственном сне мама 25-летнего Александра Свиридова. Несколько часов назад к ней приехали мэр, военком, скорая -- с прискорбием сообщить, что сын ее геройски погиб в Южной Осетии.
Невозможно представить, что она испытала в тот миг. А августе Сашу ждали в отпуск.
Мужчины сидят как оглушенные тяжелым ударом. В руке у Сашиной сестры Вики дрожит сигарета.
-- Последний раз мы говорили с ним второго августа, -- говорит она. -- Третьего был пропущенный звонок от него. И с того дня ничего о нем не знали. Никаких известий.
И когда война началась -- тоже не знали, что их туда бросили.
Он только сказал, что отпуск может накрыться, а потом добавил: "Мы в последнее время все прыгаем и прыгаем".
-- Он был десантник, -- продолжает она. -- Ему очень нравилось в ВДВ, подписал контракт, хотел там еще остаться. И ведь мы чувствовали что-то в эти дни. Я сама ходила  как убитая. Подруга на работе говорила: "Это у тебя из-за войны". А я отвечала: "Да нет, война же далеко".
Саша служил в отдельном батальоне воздушно-десантных войск. Семья приехала с Севера. Фотографий его осталось очень мало. Мне дали школьную, где внизу написано "Нерюнгри. Якутия". Веселый Саша похож на артиста Михаила Ефремова в фильме "Граница". Он успел поучиться в тольяттинском университете, устроился на работу -- после армии его звали вернуться в "СВ-строй".
-- Он был такой здоровый -- его сразу взяли в десантники, -- говорит Вика, еле сдерживая слезы.
Ей надо держаться, иначе мама не выдержит. Их было трое в семье: Вика, Вася и Саша. Вика -- старшая, Саша -- младший.
Незадолго перед уходом в армию он женился. Теперь близкие смотрят друг на друга -- кто скажет страшную весть жене.
-- Я не могу.
-- И я не могу.
-- Сказали,  тело привезут на днях. Не знаем, как повезут -- прямо оттуда или сначала в Москву....
Из дома выходит мама Анна Павловна. Все затихают. Она опускается на скамью.
-- Нет нашего Сашеньки... Я не верю... Хороший, добрый...Саша...
-- И я не верю, мама.
Вика обнимает мать. Теперь и она плачет.
Что теперь ждет Анну Павловну? Этого горя не забыть никогда.
В Цхинвали именем погибших русских миротворцев назовут улицу.
-- Если бы не они -- мы бы все погибли, -- говорят женщины, дети, старики -- оставшиеся в живых южные осетины. Те, кого спасали Саша и другие наши солдаты. Вечная память погибшим в тех страшных боях. Вечная благодарность от тех, кого они заслонили.

Татьяна СВИЧКАРЬ, Жигулевск