Истоки
(16+) Губахинский плацдарм Владимира Махлая
Мы продолжаем публикацию материалов, посвященных работе многотысячного коллектива «Тольяттиазота», его первого в то время руководителя Владимира Махлая, который является почетным гражданином двух городов: Тольятти и Губахи.

Человек с открытой душой
 
Валентина Семенова, начальник управления строительства и реконструкции:
– Я, как и тысячи моих сверстников, в самом начале своего трудового пути была участницей всесоюзной ударной комсомольской стройки Красноярской ГЭС. Мы, молодые, были романтиками. У нас было немного развлечений, мы не были хорошо одеты, да и сыты-то не всегда, но порыв и стремление сделать нашу страну краше двигали нами, поколением 70-х. Собственно, это и сегодня, как теперь принято говорить, наша мотивация.
А потом на моем родном Урале появилась еще одна большая стройка –  Губахинский химический комбинат. «Метанол-750» звал молодых, звал энтузиастов, звал специалистов. Городок Губаха был невелик, зато рядом с моими родными местами. И я поехала туда.
То, что творилось на строительной площадке «Метанола», не передать словами. Строились одновременно десятки объектов, и не только на самом комбинате, но и в городе. Молодые рабочие и специалисты съехались со всей страны. Было ощущение одной большой семьи. И вот там-то я впервые увидела Махлая. Меня представили ему на Дне химика, и сразу поразила его улыбка – обаятельная, открытая, искренняя. А ведь говорили о нем как о суровом, строгом руководителе! Уже тогда была у него харизма человека с открытой душой.
Второй эпизод – это встреча в его кабинете, когда у нас возникли определенные трудности с требованиями, выставляемыми одним подрядчиком. Я опиралась на букву установленного порядка и утверждала, что решения для данной ситуации просто-напросто нет. Сейчас-то я вижу, что проблему можно было решить. Так оно тогда и случилось – после того как Владимир Николаевич сказал мне: ты подумай хорошенько, поищи решение, оно должно быть. Вот тогда я поняла, что ему никогда нельзя говорить, будто что-то невыполнимо. Сказать «нет» очень просто, и для этого не нужно быть уж очень крутым специалистом. «Никогда не говори никогда», как в американских фильмах. Все в жизни можно сделать, нужно только искать положительное решение.
Это потом уже, от своих коллег я узнала, что именно он добивался и добился, чтобы новейшее производство «посадили» в его городе, который уже фактически был обречен на вымирание: уголь на местных шахтах заканчивался, работы не было, люди просто доживали свой век. И сам химкомбинат старел на глазах, его технологии практически не имели перспективы. А ведь он, грамотный специалист химической отрасли, мог бы спокойно переехать на один из больших комбинатов в европейской части страны, получить хорошую должность и жить-поживать в свое удовольствие. Но, как я теперь понимаю, ему это и в голову не приходило. Он всегда был патриотом своей малой родины и думал о ней не только как о месте лично своего проживания, но и как о родном крае, которому он всю жизнь обязан. И когда стал директором Губахинского химзавода, первое, чем занялся, – стал строить объекты соцкультбыта, дворец культуры, детские садики, жилье. Он понимал, что пока есть химзавод, есть средства, нужно их вложить на благо людей. Собственно, и потом, уже в Тольятти, он поступал точно так же.
А с разворотом работ на новом огромном комплексе и выделением по его титулу средств на соцкультбыт Махлай принялся строить и бассейн, и спорткомплекс, и подсобное хозяйство. Налаживал он и жилищно-коммунальное хозяйство, поскольку на попечении оказался еще и поселок заводчан, который тоже нужно было благоустраивать. Реформа ЖКХ, о которой сегодня столько говорят, у него в Губахе прошла еще в начале 80-х годов, и работали все подразделения как часы. А попробовали бы они по-другому…
Стройка была сложной, комфортабельных трасс к Губахе не было, зимы суровые. Он сам на вертолете облетал зимники с застрявшими в снегах грузовиками, бульдозеры и другую тяжелую строительную технику к нам забрасывали тоже на вертолетах. Приходили стройматериалы, а разгружать их рук не хватало, и он нас, ИТР, мобилизовал на разгрузку. И мы шли – никому и в голову не приходило «качать права», капризничать. Потому что все видели, как он сам брался за тяжелую работу и не боялся «руки запачкать».
Я была заместителем начальника отдела капитального строительства. До сих пор помню, как мы защищали свои планы в Москве, в министерстве. Рубка была очень суровая, каждый рубль для стройки приходилось брать с боем. В газетах-то писали, что мы – главная стройка химической отрасли, а как доходило до финансирования, тут начинались баталии. А какие схватки приходилось вести со Стройбанком, это не описать! Деньги-то были бюджетные, расписанные до копеечки. И за каждой этой копеечкой следил человек из Стройбанка. Один раз пришла оттуда куратор, лазила по площадке, смотрела соответствие актов сдачи объектов реальному состоянию. И увидела, что на колонне синтеза каким-то разгильдяем не прикручен один болт. Так нас всех за якобы дутые показатели объемов, которые могли бы стать основанием для оформления премии (а ее и не было никогда, все шло на энтузиазме!), трепали по всем инстанциям, как сегодня это делает наша налоговая инспекция. И все за этот один проклятый болт!
Памятно, как пускали новый комплекс, как вручали символический ключ: от генподрядчика – эксплуатационникам. Волнующие были минуты.
В Тольятти я приехала в октябре 1985 года на должность начальника научно-производственного центра. Несмотря на то, что производство на «Тольяттиазоте» только запускалось, перечень технических недоработок был довольно большим, сразу же пошла речь о реконструкции и развитии. В ту пору запускался седьмой агрегат аммиака, но мы уже думали о перспективе на будущее.
С 2000 года я занялась непосредственно работой в управлении строительства и реконструкции. У нас и сейчас только подрядчиков больше сотни, а договоров подряда – под две. Выполняется огромный комплекс работ, в котором задействованы все специалисты предприятия. И нужно организовать процесс по так называемому совмещенному графику, чтобы специалисты не мешали друг другу, а, наоборот, логично дополняли. Вот такая у меня задача.
Мы здесь собрались из разных краев и областей страны. Люди все крутые, умелые, самодостаточные, с характером. Найти общий язык было непросто, но если уж нашли, то вместе уже 22 года. Сегодня, если смотреть на костяк управленцев завода, коллектив нашего НПЦ, то процентов на 60 мы все – с первых заводских лет. Люди у нас ценят умение работать с ними, защитить их от внешних угроз, брать ответственность на себя, помочь в трудные минуты. Это все замечают, отмечают, оценивают.
Мы, руководители, понимаем, что на нас смотрят тысячи внимательных глаз и нужно быть всегда в форме, всегда готовыми к действию, к принятию четких и понятных подчиненным решений. Каким бы ни был грамотным и опытным специалист, но если он не умеет или не хочет брать на себя ответственность, то грош ему цена. Таково мое убеждение. Я сама всю жизнь это делаю, беру ответственность на себя. Характер у меня такой, я обязательный и исполнительный человек. Хотя, как говорят, держать себя в ежовых рукавицах иногда не получается, я же все-таки, несмотря на свою должность, женщина. Меня обижает грубость, я ее не выношу. Как и несправедливость.
Прошли почти три десятилетия совместной работы, но, идя на отчет, доклад, совещание с участием Владимира Николаевича, я до сих пор себя чувствую, как на экзамене. Понимаю, что должна вопрос знать досконально и, как в том случае с подрядчиком в Губахе, искать и находить только положительное решение. И – никогда никаких мотивов, что вот, мол, мы старые знакомые, давно вместе работаем, поэтому можно и что-то упустить или простить… У него это никогда не проявлялось и не проявляется. Для него дело есть дело, и за него он в равной степени спрашивает со всех: и с новичков, и с многоопытных специалистов. Если ты лапочка, паинька, коммуникабельный, но ничего по существу не делаешь – это у него не проходило никогда и сейчас не проходит. Да у нас такие и не водятся! Так мне кажется. Наша идеология такова: если ты сам не делаешь дело, то тем самым мешаешь другим. Если в одном звене будет слабина, то она пойдет дальше по цепочке. У нас ведь единый организм, и в этом наша сила.
Наша основная задача сегодня – это глубокая переработка химических продуктов, получение наибольшего объема высокотехнологичной продукции, имеющей спрос на внутреннем и внешнем рынках. Плюс дальнейшая реализация социальных программ: сдача большого жилого дома, досугового центра, каскада бассейнов, гостиничного комплекса с туристическим блоком. Сейчас добиваемся отвода земли на берегу Волги напротив «Надежды» для  создания оздоровительного комплекса.
Оглядываясь на годы работы с Владимиром Николаевичем, могу сказать, что по жизни он стратег. Жаль, что ему приходится заниматься рутинной работой, это отвлекает на «текучку» силы и возможности. Но такова уж наша жизнь. Надеемся, что это будет не бесконечно и он сможет полностью перейти в свой обычный режим «производства» новых смелых идей. Очень радует, что коллектив с ним, он сплочен, верит в его идеи, в возможности их реализации. Понимает его и поддерживает во всем. Вообще, люди у нас редкостные. На других предприятиях таких нет. Может быть, это результат определенного стиля руководства, когда Махлай сумел сформировать вот такое мировоззрение у тысяч и тысяч людей в корпорации, сплотить их и убедить в том, что его идеи – это их идеи. Владимир Николаевич ведь не только обеспечивает функционирование технологического процесса – и все. Он вкладывает в работу всю свою душу, все свои умения, весь свой предыдущий опыт. Не жалеет для людей ничего, и самого себя тоже.
Получается так, что в полной мере Махлай умеет только думать и работать. Пассивно отдыхать, лежать без дела на бережку, не умеет и не любит. Голова у него днем и ночью в работе. Он ведет детальные записи, пересматривает и перечитывает их. Надеяться, что он что-то позабудет, упустит из виду – бесполезно. Помнит все до мелочей. Если читает газеты (а он это делает постоянно и внимательно, что тоже труд), то обязательно делает подчеркивания, особо важное сохраняет в отдельных папках. Бумаг у Владимира Николаевича вообще всегда очень много, он их постоянно изучает: отчеты, проекты договоров, статистические данные, новости отрасли, рефераты научных трудов.
Он ведь действующий изобретатель, и 50 изобретений – это все реальные новации, воплощенные в металле и технологиях. Спит он 4-5 часов, больше не получается. Пример – наша работа по порту Тамань. Тот снимок на море, что поместили в календаре к юбилею Владимира Николаевича, сделан во время объезда на небольшом катере акватории будущего порта на Черном море. Сколько же налетали часов на вертолетах, сколько осмотрели бухт, прежде чем было принято решение о выборе места будущего погрузочного терминала…
И еще одно хочу сказать. Я не жалею, что живу и работаю в таком напряженном режиме, который Махлай задает по жизни: всегда готовность номер один. Это совсем не легко, но когда видишь результат, обо всем несущественном забываешь. Тем более что он умеет заметить и оценить сделанное, поощрить, похвалить на виду у всех. Может, это оно и есть, трудное счастье?
 
О таком директор не мечтал

Не знаем, поет ли песни бывший заместитель директора по капитальному строительству, а впоследствии директор Губахинского химического завода Владимир Махлай. Но с полным правом он бы мог повторить за героем известной в свое время песни про строителей: «А без меня, а без меня тут ничего бы не стояло. Тут ничего бы не стояло, когда бы не было меня».
Теперь стоит на заводе, и стоит уже 20 с лишним лет уникальное производство метанола. Директор у завода теперь другой, но из той же когорты коренных губахинцев, коренных заводчан. И наименование у предприятия сменилось. Но установка-то работает!
Мы беседуем с Владимиром Даутом, генеральным директором ОАО «Метафракс»:
– Что сегодня представляет собой бывший Губахинский завод?
– «Метафракс» сегодня – это современное химическое предприятие. В июне будет четыре года, как я был назначен генеральным директором, а до этого 17 лет работал главным инженером с перерывами на учебу в Академии народного хозяйства при Совете министров и подготовку диссертации. Я и родился, и вырос, и становился специалистом здесь, в Губахе. Край у нас суровый, зима долгая, почти 9 месяцев, и крутая. Тут горы, много снега, сильные ветры. Короче, приезжему адаптироваться сложно. Поэтому у нас стало традицией растить и выдвигать свои, местные кадры. Проверяли не раз: приглашали выпускников вузов со стороны, ребят и девчонок грамотных, энергичных, создавали им нормальные бытовые условия – и все равно они у нас не задерживались. Вот и Владимир Николаевич Махлай тоже родом из Губахи. Оттого и дорос до директорской должности.
«Метафракс» уже 7 лет входит в список 200 крупнейших предприятий России и занимает 19-е место среди химических предприятий России. Само наименование «Метафракс» образовалось от сложения первых букв наименований выпускаемой продукции: метанол, амины, формалин, карбамидоформальдегидные смолы. Началась история предприятия в 1942 году, но свою летопись мы ведем с 1955-го, когда запустили здесь производство толуола. Как раз в прошлом году отметили 50-летие предприятия. Нашим базовым производством всю жизнь было и остается производство метанола, который поначалу выпускался на коксовом газе, получаемом с коксохимического предприятия. Производство тогда было очень тяжелым, ресурсоемким во всех смыслах. А потом была реконструкция, перешли на природный газ и увеличили выпуск до 110 тысяч тонн. Но технико-экономические показатели тоже были не самые лучшие.
А вот производство метанола, запущенное в 1984 году по английской технологии и на импортном оборудовании, – большой прогресс. Вот это уже было сделано при активнейшем участии и под непосредственным руководством Владимира Махлая. Контракт был крупнейшим в стране, его исполнение курировалось на уровне высшего руководства в Москве, но практически ни одного серьезного замечания за все годы строительства мы не получили. По завершении стройки и пуска в эксплуатацию были приветствия, правительственные телеграммы, списки награжденных. Вместе с Владимиром Николаевичем большую роль сыграл тогдашний первый заместитель министра химической промышленности Владимир Коваль, который активно поддержал идею Махлая о строительстве данного производства именно в Губахе. Не будь этого, сегодня предприятие, скорее всего, закрыли бы, потому что его старые технологии вообще не были бы востребованы. И еще есть могучий человек, первый секретарь обкома Борис Коноплев. Вообще-то Губаха была краем шахтерским: уголек здесь добывали два века подряд. Но в конце 50-х годов прошлого века пласты стали истощаться, добыча – падать, и Коноплев тоже думал о том, чем занять трудоспособное население нашей территории. Оттого так горячо поддержал инициативу Махлая. Борису Всеволодовичу сегодня 85 лет, он по-прежнему активен и бодр.
– Все так хорошо и гладко проходило?
– Ну что вы! Противников размещения «Метанола-750» в Губахе на всех уровнях было очень много. Теперь это называется конкуренция. «Северодонецказот» с Украины везде писал, что Губаха не готова принять такую установку, мол, дайте это производство нам. И в центре тоже сопротивлялись, приводя беспроигрышный довод о том, что в Губахе не было мощной строительной организации и ее создание отодвигало сроки начала строительства на приличное время. Махлай и тогда, как сейчас, ничего не боялся. Но тут и Коноплев не побоялся груза ответственности, «продавил» своим авторитетом нужное решение. А когда уж развернулась стройка, то подключились все: и городские власти, и областные. Тогда же начались проблемы с продуктами, ведь накормить такую громадную стройку было непросто. Мы в командировку возили с собой сухой паек, вечером поужинать было негде.
– И вот «Метанол» запущен…
– Да, как бы там ни было, метанол мы пустили 22 сентября 1984 года, а в марте 1985 года Махлая от нас забрали на проблемное тогда предприятие «Тольяттиазот», где директора менялись чуть ли не ежегодно. Это ему за все хорошее была «награда»! У нас тут из уст в уста передавали информацию, что тогда в Тольятти министерская проверка выявила больше трехсот недоработок и упущений в производстве, и ему все это нужно было ликвидировать…
А за огромную работу по возведению в Губахе уникального производства, как мы ожидали, он должен был стать Героем соцтруда, но получил только скромный орден. Рядовые шоферы и бетонщики были награждены более престижными наградами. Нет, не ценили у нас инженерный труд, труд руководителя. Хотя для него это было совершенно безразлично, я имею в виду награды. Он не за поощрения всегда работал, а потому что работал. И все тут. И должность союзного замминистра по капитальному строительству сулили, это было бы его место. Вот и здание управления, где мы с вами разговариваем, он построил – хозспособом. Помните, что это такое? Это когда из центра денег не выделяли, а предприятие на сэкономленные средства и своими силами что-то себе строило. Вот это здание будет нашему предприятию служить еще многие десятилетия.
– Каким Махлай показал себя руководителем? Ведь он в конце концов стал в Губахе директором…
– Дальновидным. Еще на первых этапах стройки предусмотрел буквально все для успешной эксплуатации. Мы, работающие после него, до сих пор обнаруживаем его наработки, его предусмотрительность. И еще: он был жестким. Такая была жизнь в ту пору. Работать – до 22:00. И попробуй заикнись ему, что нужно пойти в отпуск. Такое лицо сделает, что забудешь и думать про путевочку к морю. Он нам говорил: «Мужики, терпите и терпите! Построить «Метанол» – это наше единственное спасение. Без него заводу – каюк».
И я его за те методы не осуждаю: а как можно было бы по-другому заставить людей в голоде и холоде выполнять непосильные объемы работ? У нас на площадках было просто военное положение. Но в те годы мы здорово обижались на него, скажу честно. Даже некоторые его заместители между собой переговаривались: «Что нам, умереть тут, на стройке?» Это уже потом мы осознали, какое он испытывал давление всех вышестоящих инстанций: сроки-то были директивные, записанные в высоких решениях. И при этом никого не интересовало, устали ли люди на строительных площадках или нет.
Я, молодой, один только раз присутствовал на совещании вот в этом, директорском, кабинете, когда были первый секретарь обкома, заведующий отделом химии ЦК, союзные министры. И Махлай имел недопустимую по тем временам смелость заявить, что агрегат метанола пускать не будет, потому что еще много недоделок, некомплект оборудования, того нет, другого нет... Вы бы слышали, как они его отчитывали, как песочили, просто морально уничтожали. Говорили: «Нет того-этого? Так постройте! Связи нет? Из своего кабинета отдай телефон!»
А он же ничего невероятного не требовал: с таким серьезным производством шутить нельзя. Его выступление тогда могло бы ему и должности стоить. Ну геройской звезды-то стоило – это точно. Спас его только успешный пуск производства. Потому что англичане, присутствовавшие при этом, удивились, что новое производство было запущено с первой попытки, в такие сжатые сроки и без останова проработало 10 дней.
Его самостоятельность, даже смелость были гораздо ярче видны, чем умение «делать политику». Да он совсем и не был тогда политиком, и теперь им не стал. Не льстил и не подмазывался к высокому начальству, не поддакивал и не кивал. Он всегда говорит то, что думает. Оттого и имеет то и дело проблемы. Но дело у него крутится, как наш метанол: уверенно и без остановок.
– А что сегодня в «Метафраксе»?
– Сегодня мы, успешно освоив метанол, занимаемся наращиванием его мощности до 1 млн тонн. В этом, 2006 году, намерены завершить все работы по реконструкции и расширению нашего базового производства. Но оно у нас не одно. Принята генеральная линия – увеличить и объем производства метанола, и объем его переработки. Построили три новые установки по производству карбамидоформальдегидного концентрата по шведской технологии. Создали крупное совместное предприятие с финнами по производству синтетических смол. Все это – для выпуска древесных плит: ДСП, ДВП, МДФ, а также фанеры. В ближайшее время здесь же будем производить технические смолы для теплоизоляционных материалов. Все наши зарубежные партнеры – компании крупные, в своих отраслях известные и уважаемые. Поэтому мы уверены в плодотворном сотрудничестве и успешном вхождении в новые рынки. К 2010 году объем переработки метанола будет увеличен до 400 тысяч тонн. Сегодня эта цифра пока что 280 тысяч тонн. Мы строим новое производство, чтобы еще больше углубить переработку сырья.
В этом году будем заканчивать монтаж уникальной и единственной такой в стране крупнотоннажной установки по выпуску концентрированного формалина для внутреннего потребления.
– Похоже, что «Метафракс» уже совсем не тот завод, что когда-то подтолкнул к светлому будущему Владимир Николаевич Махлай.
– Это да. Если собрать все наши предприятия, то получится численность около 7 тысяч человек. О таком, наверное, и сам Владимир Николаевич не мечтал. Собственно, численность персонала теперь говорит не о многом: предприятие имеет настолько высокий технический уровень, что удельная потребность в персонале снижена в несколько раз. В то же время мы имеем свой лицей и технический колледж, где готовим себе кадры. Как в старые добрые времена, закрепили за цехами определенные классы, поднимаем материальную базу. А как без этого? Предприятие на месте не стоит, нужно продвигать и все подразделения, которые сопутствуют ему.
Мы пока что юридически новообразование по имени «Метафракс» никак не оформляли, но по сути имеет место быть полноразмерный холдинг.
 
Хроника Большого Метанола

Так называлась книга, изданная в 2004 году к 20-летию производства М-750. Ее автор – Владимир Осипчук. Владимир Михайлович готовил свою новую книгу «Три жизни Губахинского метанола», посвященную 50-летию метанола,    на Губахинской земле и приуроченную к 25-летнему юбилею комплекса М-750, сюжеты из которой использованы при подготовке данной статьи.

На финише большой стройки

К осени 1983 года на стройплощадке работали около 1 160 монтажников – велись пусконаладочные операции и опрессовка основных контуров. Трудились напряженно, испытывая сотни метров стальных труб, связывавших в единый технологический цикл отдельные объекты. К 1 декабря из 440 контуров оставалось испытать лишь 48. После ноябрьских праздников на стройплощадке в Губахе побывала группа ответственных работников ЦК, министерств и ведомств. С ходом дел на пусковом комплексе были ознакомлены заведующий сектором отдела химической промышленности В. И. Овчинников, министр по производству минеральных удобрений СССР Алексей Петрищев, секретарь Пермского обкома партии В. А. Петров. Петрищев поставил перед коллективом ГХЗ и строителями конкретную задачу - получить метанол в первом квартале 1984 года.
15 декабря 1983-го к завершению подошли работы по программе «Пар-100». Специалисты блока № 03 прошли стажировку на томском агрегате метанола, чтобы избежать тех трудностей, с которыми при пуске котла пришлось столкнуться томичам. 2 января 1984-го на вспомогательный котел был подан топливный природный газ. Всю первую декаду января здесь шли пусковые работы.
21 января 1984 года была выполнена седьмая целевая программа пускового комплекса «Пар-100». Пусковая котельная вышла на стабильный режим подачи пара высокого давления – 110 атмосфер. Получение пара позволило начать продувку систем паропроводов высокого, среднего и низкого давления, других контуров. Продувка велась на специальные «зеркала» – отполированные до идеальной чистоты нержавеющие пластины. Продолжалось это до полного отсутствия на их поверхности вкраплений и следов частиц окалины, вылетающих из трубопроводов. Паропроводы издавали оглушительный рев, не смолкавший сутками. От него не спасали ни наушники, ни беруши, и людям приходилось надрывать голосовые связки, общаясь друг с другом. Продувка паром первого, самого сложного участка завершилась к 1 февраля. Впереди было еще 38 этапов продувок.

Перед пуском агрегата

Работы шли в плановом режиме. Новой датой получения первой продукции на производстве метанола было назначено 1 мая 1984 года. Это накладывало серьезные обязательства на весь коллектив эксплуатационников и наладчиков треста «Оргминудобрения». И работали они в те дни по-ударному, в тесной взаимосвязи с монтажными организациями. 11 марта 1984 года, всего за 18 дней, была завершена загрузка катализатора всех трех аппаратов сероочистки. 6 апреля загружен катализатор в реакционные трубы печи риформинга № 1.
К середине апреля на площадке завершили водную промывку всех колонн ректификации. В течение двух недель два насоса неустанно подавали деминерализованную воду по 250 кубометров в час. В результате вода на выходе из колонн приобрела такую же чистоту, как на входе. 11 мая монтажники закончили опрессовку контура парогазовой смеси на печи № 1, началась водная промывка систем парообразования. А вот провести химическую промывку этих систем в срок не удавалось: до сих пор не были готовы локальные очистные сооружения, строительство которых входило в еще одну целевую программу комплекса. Но и они поэтапно вступали в строй (полностью объект был сдан в 1985 году). 25 мая 1984 года, с недельным опережением срока, удалось завершить продувку систем пара среднего и высокого давления. С начала года, учитывая все простои котла, на эти работы ушло в общей сложности 27 дней. Томичам для этого потребовалось почти четыре месяца.

Рабочие инструкции

Сохранившийся в музее производства «Журнал распоряжений и заданий по производству метанола М-750», содержащий информацию с мая по август 1984 года, вместил в себя 118 распоряжений. Их писали начальник пусконаладочной службы Николай Зеленский, главные технологи Марк Цукерман и Юрий Чернышев из Северодонецкого треста «Оргминудобрения». В них был последовательно расписан буквально каждый шаг пусковых операций на каждом блоке. Поскольку все инструкции по рабочим местам были еще в «сыром» состоянии, все рабочие безоговорочно следовали этим распоряжениям. Специалисты треста «Оргминудобрения» поясняли каждую мелочь, рисовали от руки схему с указанием клапанов, арматуры и дренажей, которыми нужно было пользоваться в строго определенной последовательности. Иногда за день рождалось несколько таких многостраничных распоряжений.

Спрессованное время

С лета 1984 года календарь строительства Большого Метанола Губахи запестрел памятными датами: едва ли не каждую неделю в эксплуатацию вводили очередную «ниточку» будущего производства.
14 июня 1984 года в реакторы синтеза был загружен катализатор, затем началась опрессовка воздухом контура синтеза. Завершились испытания на плотность контуров отделения ректификации, блок был готов к приему пара
низкого давления.
7 июля была обкатана в рабочем режиме турбина компрессора циркуляционного газа.
9 июля на агрегат в технологические аппараты для защиты от коррозии был принят азот. С этого дня прекратились работы внутри аппаратов, колодцев, подземных и наружных сетей без специально оформленного наряда-допуска на проведение газоопасных работ.
18 июля состоялся пуск компрессора азота высокого давления, началась опрессовка контуров азотом. В эти же дни бригада аппаратчиков завершила загрузку катализатора в реакционные трубы печи № 2.
2 августа был произведен розжиг запальных горелок факельной установки, завершилась химпромывка паросистемы печи № 2 и опрессовка контура сероочистки.
14 августа был пущен в работу компрессор природного газа, а на следующий день разожгли потолочные горелки на печи № 1, началась сушка футеровки.
25 августа 1984 года произошел пуск в эксплуатацию циркуляционного компрессора.
12 1984 года был подписан протокол № 1, положивший начало технологическому процессу получения метанола. Десять дней, тщательно соблюдая рабочие инструкции и регламентные нормы, десятки раз выверяя каждый шаг, специалисты вели пуск вспомогательного котла, компрессора природного газа, печей риформинга, отделения ректификации.
19 сентября 1984 года началось восстановление катализатора цикла синтеза, который продолжался более 72 часов.

Долгожданный финиш

И наконец настал день, к которому долгие пять лет шел огромный коллектив строителей, монтажников, эксплуатационников.
22 сентября 1984 года в 10 часов 7 минут смена Сергея Коновалова получила первый метанол-сырец.
24 сентября 1984 года смена Наиля Зарипова получила метанол-ректификат необходимого качества.
26 сентября с Губахинского химического завода на Чайковский завод синтетического каучука был отгружен первый состав с высококачественным метанолом-ректификатом. Строители и монтажники торжественно вручили эксплуатационникам символический ключ от комплекса. Выписка из приказа по ГХЗ № 440 от 23.10.84: «с получением метанола на производстве М-750 и на основании списка… всем работникам этого производства с 22 сентября 1984 года начать исчисление стажа для выхода на пенсию на льготных условиях и в льготных размерах. ОК произвести соответствующую запись в личные карточки работников М-750. Директор ГЗХ В. Н. Махлай».
Благодаря самоотверженной и целенаправленной работе всего коллектива по отладке систем управления и оборудования производства до конца года удалось добиться выполнения еще одной поставленной руководством завода задачи: 8 декабря 1984 года производство метанола выведено на проектную (2 500 тонн в сутки) мощность, получено 2 548 тонн метанола-ректификата.
9 декабря удалось добиться рекордного результата – 2 690 тонн! 22 декабря 1984 года был подписан Государственный акт о сдаче в эксплуатацию производства метанола-750 на Губахинском химическом заводе.
Итог 1984 года: с начала пуска произведено 76 160 тонн метанола.

Вместо послесловия

Руководители английской фирмы «Дейви Макки», курировавшие ход строительства в Губахе, высоко оценили мастерство и усилия строителей, монтажников, эксплуатационников, пусконаладчиков. Огромное количество новаторских усовершенствований было выполнено под руководством инженера Николая Зеленского в процессе сооружения комплекса: их насчитывалось более тысячи.
Комплекс метанола-750, возведенный в Губахе, стал последним словом научно-технического прогресса и не имел аналогов в мировой практике.
На строительстве Большого метанола Губахи работали коллективы более 40 строительных и монтажных организаций. Сам комплекс разместился на площади в 30 гектаров. В сутки он выдавал 2 500 тонн самого чистого в мире метанола (благодаря многолетней и целенаправленной работе по реконструкции, усовершенствованию и модернизации агрегата выработка метанола-ректификата в 2006 году была доведена до 3 000 тонн). Новое производство дало мощный импульс к развитию Губахинского химического завода и других производств, к новой жизни самой Губахи. В городе и поселке Северном были построены десятки тысяч квадратных метров жилья, школы, детские сады, больницы.
Большой метанол Губахи стал проверкой на прочность всех тех, кто принимал участие в этой огромной стройке. Именно из людей, проверенных и закаленных этим большим общим делом, в дальнейшем сформировалась основа того коллектива, который продолжает трудиться на предприятии и сегодня. М-750 навсегда остался для них паролем, условным знаком.
Владимир Махлай, директор Губахинского химзавода:
– Метанол для нас стал настоящей школой. Да что там школой – университетом. Никогда раньше нашему коллективу не приходилось взаимодействовать с таким количеством строительных и монтажных организаций. В пиковые моменты их число переваливало за сорок. Как строить отношения с ними? Ведь все организации приезжают в Губаху и сразу тебя берут в буквальном смысле за горло: отдай все необходимое. И отдать надо не когда-то, а срочно.
Непросто это было! Особенно в первые годы строительства. Оборудование хранилось, мягко скажу, не идеально. Помню, трубы вмерзали в лед. Долбили лед. Метанол своего требовал яростно, в срок, раньше срока. А людей на заводе не прибавилось, приходилось работать за двоих, за троих. Вот почему я говорю, что метанол всех нас проверил, просветил, как рентген. Кто не готов был к таким нагрузкам, тому пришлось уйти. А с теми, кто выдержал, я готов теперь работать всегда и везде – это надежные люди.
С сегодняшнего дня ответственность коллектива завода еще более возрастает – это ответственность за высокопрофессиональную эксплуатацию агрегата, за быстрейший вывод его на проектную мощность. Подвести нельзя: вся страна на нас смотрит.
Председатель совета директоров ОАО «Метафракс» А. Г. Гарслян:
– Губахинский химический завод ведет свою историю с 15 ноября 1955 года, а производство М-750 – с сентября 1984-го. И хотя ему в 2009 году исполняется всего 25 лет, но именно оно дало второе дыхание предприятию, подняв статус предприятия до градообразующего. Именно оно стало определять судьбу Губахи и ее жителей на последующие десятилетия.
Именно это производство вывело небольшое предприятие в лидеры химического бизнеса Прикамья, да и России тоже, поскольку на протяжении последних лет оно постоянно входит в число 400 крупнейших и динамично развивающихся промышленных компаний страны. И неизменно становится победителем краевого конкурса «Промышленный лидер Прикамья.
Генеральный директор ОАО «Метафракс» В. А. Даут:
– Без преувеличения можно сказать, что строительство и ввод в эксплуатацию производства М-750 дали вторую жизнь Губахинскому химическому заводу, превратив его из планово-убыточного в крупнейшее предприятие Прикамья. И я глубоко признателен руководителям разного ранга того времени: директору ГХЗ Владимиру Махлаю, заместителю министра химической промышленности СССР Владимиру Ковалю, заместителю начальника отдела химии Госплана СССР Илье Барскому, первому секретарю Пермского обкома КПСС Борису Коноплеву, строителям, монтажникам, химзаводчанам, нашим уважаемым ветеранам, кто принял это решение и воплотил его в жизнь.
 
Понятный и загадочный

Говорят: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Назвать тех друзьями тех, с кем руководитель проработал много лет, не всегда корректно. Но коллегами, соратниками – можно. И они тоже по-своему оттеняют личность руководителя, с которым трудились плечом к плечу, с кем прожили вместе на производстве трудные годы становления.
Андрей Москов, ветеран, начальник цеха в 70-80-е годы на «Метафраксе». Автор 12 изобретений, 80 рацпредложений. За годы работы получил 124 поощрения руководства, в том числе и от Владимира Махлая:
– Пермский край мне родной, здесь я учился в горном техникуме. Потом служба в армии, да не два года, а целых пять, так как случились события, из-за которых нам продлили службу.
Когда в 1956 году генсек Никита Хрущев сократил более миллиона солдат и офицеров Советской армии, я в числе первых пришел на завод. Отработал 15 лет, за это время окончил техникум. Парень я был шустрый, и как-то меня с ходу назначили начальником цеха полиамида. Проработал я в этой должности 24 года. Тоже много чего сделал для развития завода. Махлай мне дважды предлагал рост: сперва – стать помощником директора по кадрам и быту, я отказался. А второй раз – начальником транспортного отдела, тоже не пошел. Сказал ему просто: Владимир Николаевич, ведь получается, что я имею только среднее специальное образование, а начальники цехов все молодые и с вузовскими дипломами. Они же меня уважать не будут, станут упрекать, что я не инженер, а им указания даю. Он меня уговаривал, да я все равно стоял на своем. Он же сам такой, упертый. И меня в ту пору понял правильно. Он же сам начинал мастером в цехе компрессии. И институт оканчивал, диплом получал. Из цеха компрессии он перешел в самый сложный цех, 412-й. Там мы и подружились: мой цех капролона аккурат был напротив его цеха. Так что общались, помогали по ходу дела друг другу. Нашли общий язык.
В те годы, во времена Махлая, на заводе построили очень много чего. Главная его заслуга, конечно, была в том, что он «выбил» строительство метанола М-750. Это вам любой ветеран подтвердит. В то время он три раза ездил в Москву, в «Союзазот», упрашивал, убеждал отдать метанол Губахе. Его выпроваживали, говорили, что решение на коллегии министерства уже принято: отдать метанол Сибири. А он на другой день опять со своим предложением! В третий раз уже не выдержали такой настырности, пригласили заслушать на руководстве министерства. И так он горячо говорил, что сперва задумались, а потом решили отложить окончательное решение. А потом и Пермский обком поддержал… Словом, дело сладилось.
Вот смотрите, какая выходила ситуация: ему лично зачем была бы эта головная боль? Зарплата его не изменилась бы, налаженное дело превратилось бы в сплошную проблему. Но он не о своем комфорте думал, ему нужно было завод поднимать на современный уровень. Вот ведь как! И он в конце концов своего добился. Кроме нового производства были же выделены средства и на развитие города, улучшение дорог, создание объектов соцкультбыта. Что вы! Не видать бы Губахе светлого будущего без этого производства метанола, так бы и прозябали на старом допотопном оборудовании, пока не закончилось бы тут все, как закончился в свое время уголек. Но он не был диктатором. Всегда советовался с коллегами, начальниками цехов. Обсуждал свои идеи. И внимательно выслушивал каждого, не отмахивался и рот не затыкал.
Я его любил за это и теперь люблю. Такие люди, как он, жизнь двигают вперед. Просто хорошо работать могут многие, я и сам вроде бы не из последних был. Но тянуть груз на себе, стремиться к новому, вперед – это судьба немногих. Им и силы на это даются от природы, и характер, и воля. Было так: он сказал, приказал – и все. Ходи, не ходи к нему – бесполезно. Он говорил: я своих решений отменять не могу. Если он давал задание, то назначал срок исполнения. Велся протокол и директорские карточки поручений. И точно в назначенный день он приходил и спрашивал, что сделано. Только попробуй отговариваться! Он никаких отговорок не принимал. Месяц проходил, карточки анализировались. Если все сделано – премия 100%. Если не все – извини, будет снижение. Мало того, писалась еще объяснительная записка, как и почему не получилось намеченное. Наверное, у него и сейчас так же. Но мне лично было легко с ним работать, потому что выполнял все добросовестно.
Я два или три раза был у него в Тольятти. Там и дети мои живут-работают. Видел я их жизнь. Все по уму. Два года уж не был, летом собираюсь еще наведаться.
Владимир Осипчук, инженер-технолог производства метанола:
– ОАО «Метафракс» – так теперь называется Губахинский химический завод. Владимир Михайлович написал и издал летопись производства метанола, и уж кто-кто, а он знает заслуги каждого, кто когда-либо работал здесь.
Сидим с ним за большим столом, по которому веером разложены только немногие из 1 250 фотографий его архива, уже пожелтевшие, но вполне отчетливые. Они сделаны 40, 30, 20 лет тому назад. Сегодняшние ветераны на них просто мальчишки, нынешние бабушки-пенсионерки – привлекательные девчонки в сапогах и фуфайках. Такая тогда была жизнь, такая уж у них сложилась судьба. Владимир Михайлович перебирает фотографии:
– Вот Владимир Махлай с группой награжденных орденами и медалями за строительство и пуск в эксплуатацию производства метанола. Тогда ходили упорные слухи, что его или заберут заместителем министра по капитальному строительству, или дадут Героя соцтруда. Однако не случилось ни того, ни другого. А может, это и хорошо. Зато он столько лет трудился на заводе, сколько полезных дел начал и с успехом закончил. Это ведь тоже немало!
Интересный факт из истории завода: ведь новое огромное строительство не само по себе попало в наши края. Это Махлай с руководителями города и области затеяли эту эпопею. Четыре года писали письма, ездили в Москву. Кто там знал про наш городок? Однако же, в итоге, «посадили» самое современное производство в стране именно во глубине пермских лесов! Это тоже его заслуга.
Я был членом комсомольского штаба стройки, но и до этого встречался с Владимиром Николаевичем на семинарах и других мероприятиях. А потом уж и на заводе. Он говорил: если есть у тебя какие-либо вопросы, ты приходи утром. До 8 утра я всегда с тобой поговорю, а уж позже – никак. Там заводская текучка начнется… И все знали, что он с семи, с полвосьмого всегда у себя в кабинете работает, учит английский язык. Потому что все оборудование было импортное, технические описания – на английском. А он хотел все сам знать и понимать. И с иностранными специалистами хотел без переводчиков общаться. Поэтому упорно осваивал язык – и освоил. Сидел с английскими газетами, переводил тексты. Такое вот упорство у него. Если бы не его кипучая энергия, точно вам говорю: в те сроки, что требовалось, метанол-750 построить, смонтировать и пустить было бы невозможно. Это же была огромная стройка, работали десятки строительных организаций, наладкой занимались специалисты со множества предприятий страны. И все это крутил, двигал, контролировал и направлял Владимир Махлай. В кабинете долго не сидел, комфортом не наслаждался. Сам лез в любую грязь, в любую дыру, где создавалась проблема. Ругался он, между прочим, круто. Чуть что – кулаком по столу и «уходи на все четыре стороны, если работать не хочешь или не можешь». Его боялись. Но и уважали. Он ввел так называемые пятиминутки на пуске метанола. И должны были присутствовать все. Он сам не расслаблялся и другим не давал. Я говорю в прошедшем времени, но, по отзывам, он и сейчас такой же, а ему в 2007 году – 70 лет. Я и сейчас отслеживаю прессу о нем. Вот 6 декабря 2005 года в одной деловой центральной газете его крепко полоскали. Тут все белыми нитками шито – видно, что это был заказ. Очень кому-то хочется переделить то, что уже было один раз поделено. А как делить? Очернить, полить грязью человека. Невзирая на его заслуги, профессионализм, опыт. Такова теперь наша жизнь, увы. Но я вам так скажу, как летописец и человек, до сих пор отслеживающий, что происходит в прессе: нет в таких публикациях и грана правды. Ищут изъяны, выворачивают факты наизнанку, а цель одна: накопать компромат на человека или фирму, попытаться утопить их и перехватить управление.
Геннадий Мишустин во времена Махлая был заместителем председателя горисполкома Губахи, а затем, в течение 25 лет, дважды назначался и трижды избирался главой города. Кавалер орденов «Дружбы народов» и «Знак почета», полный кавалер орденов «Шахтерская слава», заслуженный работник угольной промышленности, почетный шахтер. В 2004 году ушел на заслуженный отдых, но продолжается его дружба с Махлаем. Каким он видит этого человека?
– Мне посчастливилось в 1973 году встретить такого человека, как Владимир Николаевич. Я трудился на химзаводе, когда там директором был Виктор Пачгин. Махлай был тогда замдиректора по капитальному строительству. Он очень много строил и создавал. Это была и его работа, и его страсть. В 1973 году Пачгина забирают на новый завод, и Владимир Николаевич, как тогда было заведено, после согласования в обкоме партии и в ЦК становится директором. Я вскоре стал директором одного местного завода, а Махлай тоже был директором – на химическом.
Я жизнь прожил, а такого человека больше не встречал. У него на заводе пошла коренная реконструкция, строительство самого большого в Европе производства метанола М-750. Второй такой же был в Томске – и все. И он всю стройку тащил на себе. В Губахе принимали печи реформинга прямо из Англии, без разборки, что само по себе было уникальной транспортной операцией. По титулу «большого метанола» было построено 20 тысяч квадратных метров жилья для заводчан и 38 тысяч квадратных метров – для строителей, школа, несколько детских садов, музыкальная школа, профилакторий, пионерский лагерь, поликлиника, больница. Все это огромное строительство Владимир Николаевич вместе с начальником строительства Николаем Мезгером курировал, обеспечивал, отвечал за него перед множеством столичных комиссий высокого уровня.
А дальше, когда меня назначили работать зампредседателя в горисполком к Вениамину Хмелеву, мы уже контактировали по городским делам: быт, питание, городской транспорт, связь, коммунальное хозяйство, строительство и ремонт жилого сектора и т. д. И опять же у нас было полное взаимопонимание.
По окончании строительства его у нас забрали в Тольятти. Мы все очень жалели: человек с такой энергетикой – он в любом городе был на вес золота. Слово его всегда было твердое и надежное. Он не менял своих воззрений и решений, не хитрил и не юлил. Не ссылался на обстоятельства, то да се. Сказал – значит сделает. У нас на Руси это не так уж часто встречается.
Он родную Губаху любил и любит, раньше часто здесь бывал, теперь уже пореже. Но все равно заглядывает: родина все-таки. И вот как-то приезжает, встретились мы. И я, будучи уже тогда главой города, попросил его рассмотреть возможность пристроить к делу наш долгострой в самом центре города, дом культуры на 800 мест. Тридцать лет здание, точнее его коробка, было законсервировано еще с тех времен, когда в стране было остановлено строительство соцкультбыта. Мы пошли, осмотрели огромную эту коробку без крыши. Нужно было решать: разбирать его или дать вторую жизнь. Я-то знал строительную «слабость» Владимира Николаевич, думал, что он как увидит незавершенное строительство, так за него обеими руками и ухватится. Так и вышло. Он пришел, посмотрел, говорит: да тут нужно много вкладывать, я от Губахи теперь далеко… Вот если будешь помогать, то, пожалуй, и возьмусь. Я говорю: само собой. Буду проводить на объекте совещания, оперативки городские. Подписали мы договор, и начал Махлай сюда вкладывать.
Это его подарок Губахе. Прошло несколько лет, и здание теперь красуется в центре города. Он здесь установил оборудование для трикотажной фабрики, она работает, и дай бог, чтобы это здание и дальше служило людям нашим горожанам.
Я сам был несколько раз у него на заводе в Тольятти, опять был поражен и восхищен тем, что он творит на производстве, что делает для своего персонала. Как в песне: каким ты был, таким остался. Тот же напор, то же стремление к техническому прогрессу, та же динамичность. Он мне показал все: завод, детские сады, школы, плавательный бассейн. Говорит: поехали в детский сад, посмотришь, как я будущие кадры заводу выращиваю. Я поразился. Оказывается, он детей из старших групп вывозит за границу, чтобы они видели, как там живут и как нам – им! – жить нужно будет. В школах обязательно углубленно иностранные европейские языки изучают, чтобы четко ориентироваться на международной арене.
Я понял: он живет в будущем времени, и в этом его сила. У него нет потолка как ограничителя. Он думает на много-много лет вперед. И уже не о себе – о молодом поколении. Для этого человека понятия «мое» не существует. У него все еще «наше» – главное. Мне нравится его пунктуальность и порядочность даже в мелочах. Вот он пообещал приехать, а в корпорации образовались срочные дела. Не было случая, чтобы не позвонил, не назначил новый срок встречи. А мог бы просто махнуть рукой: чего ему со мной, пенсионером, миндальничать? А вот миндальничает! Потому что сам человек, и в других это видит и ценит. А если приедет, то не было такого, чтобы не побывал на могилах родителей. Там и памятник, и ограда всегда в полном порядке. И цветы – всегда.
Я знаю, что у него есть недоброжелатели. И знаю, почему. Он – честнейший человек. Поверьте, я на своем веку повидал людей немало и утверждаю, что Махлай – честный и порядочный человек. И это вот кое-кому не нравится. Он прямой. Идет к поставленной цели не сворачивая, хотя иногда и надо бы сделать замысловатый подвыверт, чтобы добиться своего. Но он – не умеет и учиться этому не хочет. При этом не боится никого и ничего. А такие независимые люди не нравятся мелким и завистливым человечкам.
Что с того, что у оппонентов Махлая мешок денег? Суть-то остается. Они потому и опасаются прямых дискуссий с ним, и действуют из-за спины. Я уверен: у них ничего не выйдет.

Подготовил
Александр СОБОЛЕВ
Просмотров : 3903
 
Погода в Тольятти
Сегодня
ночь -4...-6, ветер 0 м/с
утро -2...-4, ветер 1 м/с
Завтра
день 5...7, ветер 3 м/с
вечер -1...1, ветер 3 м/с