В связи с грядущей передачей социальных объектов Волжского автозавода муниципалитету мы решили узнать: а что по поводу всего этого думают жители города? С этой целью мы и отправились во 2-е комплексное общежитие ВАЗа на улице Революционной, чтобы пообщаться с людьми, для которых этот вопрос сейчас весьма актуален.

Попытка № 1: секретный объект

Идти в общежитие легальным образом, то есть просить на это разрешение администрации, мы посчитали глупым. Почему? Просто, скорее всего, нам отказали бы (ну кому захочется выносить сор из избы), а если бы даже разрешили походить и пообщаться с людьми, то приставили бы своего человечка, при котором никто из проживающих и рта бы раскрыть не посмел. В общем, решено: пробуем пройти как частные лица.
Напросившись в гости к одному из жильцов, мы с фотографом входим в общежитие. Первоначальная цель -- лифт, который доставит нас на верхние этажи -- подальше от глаз пытливых вахтерш. И все вроде бы шло нормально, миновали пункт милиции, вахтеров. Вот он, лифт, однако тут мы допустили непростительную для конспираторов оплошность:  наш фотограф решил щелкнуть первый этаж общаги и таким образом «засветил» и себя и автора этих строк.
- Одну минуточку! -- слышу я за спиной в тот момент, когда моя рука уже тянулась к кнопке лифта. -- Вы кто такие? Пресса? Аааа! Давайте-ка пройдем к директору, попросим у него разрешения на съемку. А то нам незваные гости не нужны.
Ну, все, думаю, влипли. В сопровождении спалившего нас мужичка средних лет плетемся в кабинет директора.
- Вот, Владимир Александрович, уже у лифта их заметил! -- гордо заявил наш провожатый, открывая директорскую дверь.
- Так, а вы кто такие? Пресса? -- в планы директора Владимира Марченко общение с нами, видимо, не входило.
Я попытался объяснить, что мы хотим пообщаться с народом, узнать о возможной передаче объектов соцкультбыта от завода городу и написать репортаж.
- Нет-нет, -- затараторил Владимир Александрович. -- Никаких репортажей сегодня. Вы пришлите мне вопросы в письменном виде по факсу и на следующей недельке приходите, пообщаемся.
В общем, разговор получился коротким. От кабинета до входных дверей шли с разным настроением: я думал о директоре, слабо отличающем репортаж от интервью, а рассекретивший нас мужичок, видимо, уже мысленно готовился  получить похвалу от начальства за пресечение попытки журналистов пройти на «секретный объект».
- А то ведь, знаете, времена-то какие, -- говорит он. -- Ходят тут посторонние, бомбу подложить могут.
- Ну да, -- говорю, скрипя зубами. -- Сейчас же как минимум каждый второй с бомбой ходит.
- Вот вы язвите, молодой человек, -- слышу в ответ, -- а ведь вы, наверное, с бомбой близко не стояли. А я стоял.
Только тут я понял, какой удивительный человек меня сопровождает! Сразу захотелось написать что-нибудь хорошее про этого мужчину, стоявшего рядом с бомбой, оставшегося в живых и решившего посвятить свою жизнь борьбе с незваными гостями, кто-то из которых вполне может оказаться посланником «Аль Каиды». Впрочем, мужчина оказался довольно скромным и не представился. Лишь проводил нас до дверей и отправился на свой общественный пост.

Тимур КАЛИНИН

Попытка № 2: вопросов больше, чем ответов

Пробраться в общежитие мне оказалось куда проще. Остановив у входа какого-то мужчину, я попросила показать мне, где находится лифт. Вместе с ним миновала вахту (хотя, по-моему, там никто и не собирался меня задерживать) и, простившись у лифта, отправилась исследовать общагу. Первое, что бросилось в глаза, -- до предела обшарпанные стены и вставленные в них белоснежные пластиковые окна. Занятное сочетание. К чему бы это? Оказалось, что тем же вопросом задаются и жильцы.
- Я живу в этом общежитии десять лет. За это время ни в одной комнате никаких ремонтов, кроме как за свой счет, не делалось. А тут вдруг всем пластиковые окна бесплатно поставили, трубы начали менять, сантехнику ремонтировать. Так не бывает! -- сказала одна женщина.
- Да тут еще слухи пошли, что завод передает общежитие городу. А значит, сюда могут заселить других жильцов. А нас, значит, выселить без выходного пособия?  Куда иначе заселять? Общежитие и так заполнено под завязку, -- вторила ей другая.
- И вообще, если это общежитие перестанет быть собственностью завода и перейдет в разряд муниципального имущества, значит, мы все-таки сможем приватизировать те комнаты, в которых живем. Или, по крайней мере, нам должны предоставить право их выкупа, -- подключилась к разговору третья.
С этими вопросами женщины обращались и к коменданту общежития, и к директору. Но ответа так и не добились. Одни сказали, что сами ничего не знают, другие посоветовали не вмешиваться.
Между тем день ото дня вопросов все больше.
- У меня на оплату жилья был семейный ордер. То есть за две комнаты я платила 1250 рублей. А теперь  сказали, что документы надо менять, и вместо ордера посчитали мне оплату по койко-местам. Вышло около четырех с половиной тысяч! Куда же это годится? Люди за трехкомнатные квартиры платят меньше, а у нас-то общага, условия совсем не квартирные, -- рассказала одна хозяйка. -- Да и потом, о каких койко-местах может идти речь, если еще в 2005 году статус этого здания изменился с общежития  на жилой комплекс. Теперь не по койко-местам, а по частям делят.
От  этого, кстати, тоже не легче. Оказывается, что в двух комнатах по этим самым частям должно жить пять человек. И если в семье всего четверо, то за пятое место они должны доплачивать более тысячи рублей.
- А если нет средств доплачивать? Что, к нашей семье кого-то пятого подселят? -- интересуются жильцы. -- Так пусть подселяют. Нам деваться некуда.
Примечательно, что официальных бумаг (договоров, квитанций на оплату) людям на руки пока не выдают. И сумму оплаты по новым меркам называют только устно.
- В связи с этим у нас, жильцов, только одна просьба: разъясните, пожалуйста, что происходит? Кому теперь будут принадлежать наши дома? Чем это обернется? Сколько нам придется платить за наши комнатушки? Сможем ли мы приобрести их в собственность?

Людмила УЛАНОВА