Третьекурсница ТГУ Гузяль Яббарова старалась улыбаться и не хромать, но   травмированная нога давала о себе знать.
-- Видно, погода меняется, -- сказала девушка, как бы извиняясь, и добавила: -- У меня там металлический стержень, к зиме его  надо убрать.
-- Почему к зиме?
-- После ДТП у меня был перелом обеих костей левой голени со смещением отломков. Стержень поставили на год, значит, к зиме надо убирать. Предстоит еще одна операция.

ДТП, случившееся 21 октября прошлого года, не только разделило жизнь студентки на две неравные части, но и подорвало веру в справедливость.
Тот день не предвещал ничего плохого. На маршрутной «газели» Яббарова доехала до остановки «Юность», что на улице Ленина.
-- Поскольку я студентка автомеханического факультета, то обязана уметь водить машину. В автошколе я занималась с 15 сентября и все время двигалась по одному и тому же маршруту: доезжала до «Юности», переходила на «зебре» улицу Ленина и шла по улице Горького к автошколе. В тот день на «зебре» меня пропустил переднеприводный автомобиль. Я спокойно стала переходить дорогу. Когда подошла к разделительной полосе, почувствовала очень сильный удар слева и потеряла сознание. Потом очевидец ДТП мне рассказал, что от удара «Рено» я отлетела на три метра, а левая нога была неестественно изогнута, -- рассказала студентка.
Очевидцем ДТП оказался Салахидин Шарипов. Он узнал девушку, которую видел на рынке «Журавль», где та помогала матери. Он подбежал к растерянному водителю «Рено», присевшему на корточки возле сбитой студентки, и спросил:
-- Что будем делать?
Водитель ответил, что отвезет девушку в больницу, хотя разумнее в этой ситуации было бы на место происшествия вызвать скорую помощь и сотрудников ГАИ. Совместными усилиями потерпевшую положили в салон «Рено». Шарипов тоже сел в иномарку, решив сопровождать Гузяль.
-- Я пришла в сознание, когда меня грузили в «Рено». Боль была такая дикая, что у меня выступили слезы. Врачи потом сказали, что меня нельзя было перевозить в обычном автомобиле. Еще я помню, как водитель остановился и разговаривал с мужчиной из черной иномарки. Тот успокаивал водителя, мол, не волнуйся, все будет нормально, все утрясем, -- рассказала Гузяль. 
Операцию, которая длилась пять с половиной часов, ей делали в Баныкинской больнице. Потом по 12 уколов в сутки и две недели на вытяжке. Но сломанная нога -- это не единственное повреждение, полученное Яббаровой. Удар на «зебре» был такой силы, что передний зуб сломался пополам. Плюс сотрясение головного мозга, многочисленные ссадины и гематомы. В больнице она провела почти месяц, затем до середины января лечилась амбулаторно.
Водитель «Рено» Владимир Неретин приходил к потерпевшей в больницу дважды. Первый раз, чтобы выяснить, какой у нее диагноз, второй -- чтобы подписать протокол ГАИ. Там было сказано, что пешеход Яббарова вышла в неположенном месте на проезжую часть, а значит, сама виновата в ДТП.
Гузяль, несмотря на психологическое давление, отказалась что-либо подписывать. Был, кстати, Неретин и у ее матери на работе -- с тем же самым предложением. И тоже получил отказ.
Но Гузяль одну бумагу все же подписала. К ней приезжал сотрудник ГАИ, которому она рассказала о ДТП. Вел он себя немного странно. Все внимательно выслушал, а потом достал готовый бланк с текстом и заявил, что это необходимо подписать. В качестве  аргумента прозвучало следующее: Неретин в ГАИ пообещал, что полностью оплатит лечение и расходы по восстановлению здоровья. И вообще сотрудники ГАИ на ее стороне.
-- Зачем вы подписали эту бумагу? - спросил я у студентки, когда она пришла в газету искать правду.
-- Я не знаю. Сотрудник ГАИ, помню, велел выйти всем из палаты, даже посоветоваться было не с кем.
-- А что было в той бумаге конкретно?
-- Не знаю. После сотрясения и жутких болей в ноге я ничего не поняла, даже толком не читала. Это я теперь ученая, знаю, что не всем правоохранителям можно верить. Мне ведь на сотовый из ГАИ звонили, бессовестной обзывали, говорили, что хочу «содрать деньги с водителя, хотя во всем сама виновата». Зачем они так? Водитель до сих пор не заплатил ни рубля за мое лечение.
-- Уголовное дело было возбуждено?
-- Нет. В декабре прошлого года я приехала в УВД для дачи показаний. Следователь предложил мне... доказать, что я говорю правду. Он заявил, что в ДТП виновата я, что у водителя есть свидетели, подтверждающие его правоту.
-- Ваша реакция?
-- Я удивилась. Никогда не думала, что следователь вдруг станет защищать одну из сторон. В канун Нового года он вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, но меня ни письменно, ни устно об этом не оповестил. Об отказе я узнала случайно спустя три месяца.
-- У вас был адвокат?
-- Формально был. Теперь я обратилась к опытному адвокату и надеюсь, что справедливость восторжествует.
Определенные подвижки в этом направлении у Яббаровой действительно есть. Прокурор города Константин Зайцев вынес постановление “о направлении материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела”. Там подчеркнуты преждевременность вывода следователя об отсутствии состава преступления в действиях водителя и явные противоречия. Например, в справке по ДТП не указан один из очевидцев, зато его фамилия появилась потом в протоколе осмотра места происшествия. Или в объяснениях Неретина сказано, что он следовал к месту ДТП в 11.10, а по другим документам установлено, что сообщение о происшествии поступило в 10.45.
Есть еще один нюанс. Если водитель и его свидетели утверждают, что студентка шла не по “зебре”, а гораздо дальше, то она должна была на проезжую часть с тротуара перебираться через... кустарник. На улице Ленина живая изгородь почти полтора метра высотой, очень плотная, колючая. Скажите, зачем девушке средь бела дня лезть через колючий кустарник, рвать одежду и обувь, если рядом есть пешеходный переход?
Сергей РОСТОВЦЕВ