Об этом нам сообщил главный ветеринар Тольятти Андрей Мелехин, обратившийся за помощью в «Вольный город». Ему, как и другим работникам городской станции по борьбе с болезнями животных, порядком надоело соседство с собачьим приютом, владельцы которого устроили на территории настоящий кошмар и хаос.

Фонд поддержки биологического баланса и гуманного регулирования численности бездомных животных на территории Тольятти «Рациональное решение» -- такое громкое название имеет организация, содержащая приют. Впрочем, когда мы приехали туда, а именно по адресу: бульвар 50-летия Октября, 77а, то не увидели ни баланса, ни особой гуманности.
-- Это уже издевательство над животными, понимаете? Мы хотим привлечь экологическую прокуратуру области, -- так эмоционально встретил нас Андрей Мелехин.
Немного успокоившись, он рассказал о том, что раньше на месте приюта было помещение для карантина, принадлежавшее городской ветстанции. Потом туда въехал приют, причем его руководство должно было тесно сотрудничать с ветстанцией.
-- От сотрудничества они отказались сразу, -- продолжает Андрей Мелехин. -- Мы давали им своих врачей. Первый им не понравился, второй тоже, а потом и третий, после чего они заявили, что специалисты у нас не профессиональные. Руководители приюта приглашали делать прививки врачей со стороны. При этом они не скрывали, что лекарства у них просроченные. Люди, которые там работали, потом уходили со скандалами и жаловались, что за 4 месяца им заплатили 5500 рублей. Приюту была выделена территория за Московским проспектом, но они туда переезжать не захотели, мотивируя тем, что собакам там холодно. Но выгнать их отсюда -- это полдела. В приюте должны работать профессионалы, кинологи. А там сейчас дети и гастарбайтеры.
Так чем же так не угодил приют Андрею Мелехину? В первую очередь антисанитарией, сопровождающейся жуткой вонью. Госветнадзор направил руководителю «Рационального решения» Марине Исаевой предписание из 7 пунктов. Вот некоторые из них:
-- ежедневно проводить дезинфекцию станков (клеток. -- Авт.);
-- провести вакцинацию животных против бешенства, чумы плотоядных;
-- обеспечить содержание согласно нормам: один станок на одно животное.
Казалось бы, требования элементарные, но, по словам ветеринаров, они не соблюдаются.
-- Вон там стеллажи у них на крыше стоят, -- продолжает главный ветврач города. -- Там девки раздеваются почти догола и загорают. Ванну выносят во двор, сами моются в ней, потом животных там же купают. Еще они выводят во двор собак, устраивают случку, а все волонтеры выходят на это смотреть, пьют пиво, курят. Волонтеры в основном несовершеннолетние. А на днях они притащили газовые баллоны, на которых теперь готовят себе еду. Я не знаю, если все это, не дай Бог, взорвется и дети-волонтеры погибнут, меня расстреляют, наверное. Сейчас вот написали письмо в пожарную инспекцию. Главное -- успеть предотвратить трагедию.
К сожалению, узнать точку зрения работников приюта нам не удалось. Руководство на объекте появляется крайне редко, а подойти к волонтерам было реально страшно, поскольку рядом лежало несколько собак, настроенных не слишком дружелюбно.
Главный врач Ставропольской ветеринарной службы Евгений Булкин также посетовал на отвратительные условия:
-- Работать невозможно -- вши, вонь. Вот сейчас вы из окна видите 3-5 собак во дворе. А в субботу и воскресенье у нас выходной, так тут такое творится! Всю свору выпускают на улицу. Сторожа и дежурные врачи рассказывают, что люди просто боятся приезжать в эти дни. Мне сторож звонит и говорит: «Я не могу на улицу выйти, они повсюду тут!». 
-- А сколько всего собак в приюте? -- спросили мы.
-- А кто его знает! Может 50, а может 200. Они же у них умирают десятками. Хотите, зайдите и сами посмотрите, только вас потом домой вряд ли пустят.
-- Почему?
-- Вонища. Приезжали тут из мэрии, побыли в приюте пару минут и выбежали со слезами на глазах. Поверьте, такую вонь нужно еще поискать. Ну сами представьте, по 6-8 собак в клетке размером два на полтора метра, предназначенной на одно животное. Случись в городе бешенство, куда мы денем животных? Это вспышка такая будет! У нас карантинного отделения, по сути, нет. Точнее, оно есть рядом с приютом, но мы не можем помещать туда по причине такого соседства. А между прочим, в Иссаклах недавно человек заболел бешенством и умер, так что это смертельный номер.
-- Вон она, вон она побежала! -- показывает пальцем в окно Андрей Мелехин. -- Наверняка чумная какая-нибудь. Сейчас, не дай Бог, убежит в город и позаражает домашних животных, которых хозяева на прогулку выводят. 
Вот отрывок из докладной, написанной бывшей сотрудницей приюта Вероникой Кашиной на имя мэра Анатолия Пушкова (в тексте огромное количество ошибок, так что пришлось подвергнуть его серьезной корректировке): «Я устроилась на работу в центр защиты 22 августа 2009 года. Медкомиссию я не проходила, спецодежду не получала, инструктаж по технике безопасности не проводился. По устной договоренности, зарплата моя должна была составлять от 3905 рублей в месяц. Работа заключалась в уходе за больными животными, выгуле, кормлении. Собаки содержались в вольерах помногу штук в каждом, где они кусали и заражали друг друга. Умерших животных выкидывали в мусорку, при этом дезинфекция никогда не проводилась. В здании нет вентиляции, постоянно стоит зловонный запах. Принимая животных, в приюте брали деньги -- 2 тысячи рублей. Чтобы забрать собаку из приюта, тоже надо было заплатить по прейскуранту». В подтверждение написанному  главный ветврач Ставропольского района Евгений Булкин сказал, что он лично покупал в приюте собаку за 200 рублей.  
-- Этот приют должен быть где-нибудь на отшибе, -- наперебой говорят сотрудницы лаборатории, находящиеся на втором этаже. -- Вчера наблюдали, как стая набросилась на женщину, которая несла на прием собачку. А еще чуть не сожрали нашего экспериментального барана. Три раза уже отбивали. Да чего тут про барана говорить, если у нас самих все ноги покусанные… блохами. Они отовсюду лезут. 
Насчет барана мы решили расспросить подробнее. Андрей Мелехин повел нас во двор, где в специальном вольере стояло насмерть перепуганное животное.
-- Это наш подопытный баран, которого мы заражаем, а потом исследуем, -- пояснил он. -- А для собак это просто кусок мяса. Они прогрызли дыру в вольере, забираются ночью к барану и начинают его кусать. Было три барана, остался один. Сторож с собакой справиться не может, идет жаловаться в питомник, а ему там говорят: «Да ладно, побегает собака и придет сама». А вы взгляните на территорию, кругом мослы, фекалии.
Выслушивать жалобы ветеринаров можно было еще долго. В это время на крыльце приюта началось чаепитие. Волонтеры делали вид, что не обращают на нас внимания, зато очень пристально смотрела собака. По виду это вроде была кавказская овчарка, однако таких худых представителей породы видеть не приходилось. Мы рискнули подойти немного ближе, но собака не лаяла, а лишь жалобно смотрела, как бы прося помощи.
-- На все предписания Исаева говорит, что у нее нет денег, -- подводит итог беседы Андрей Мелехин. -- А между прочим, если я не ошибаюсь, они уже три тендера получили на 500 тысяч рублей. Они ссылаются на то, что спасают всех животных. Да пусть лучше собака бегает по улице (только нужно ее до этого кастрировать), чем издеваться над ней.

Илья ПРОСЕКИН