Завтра Петру Кадяеву исполнится 100 лет. Родившийся еще при царе-батюшке, Петр Николаевич пережил социализм со всеми его катаклизмами, воевал на фронтах Великой Отечественной войны, перетерпел разруху девяностых и теперь опять оказался в капитализме.
Много испытаний выпало на долю одного человека. Времена были лихие, но важно другое – Петр Николаевич до сих пор не утратил оптимизм и веру в безграничные возможности организма.
Юбиляр встретил меня бодро, предложив для начала полистать старые альбомы, где собраны фотографии и вырезки газет. Я обратил внимание, что сегодня нет и этих газет: советских – понятно почему, современных – не выжили в рыночной экономике.
Сам Петр Николаевич, работавший когда-то парторгом «Куйбышевгидростроя», по духу остался советским. И это вызывало симпатию – не ударился в религию, не отрекся от ценностей социализма. Сохранить гармонию в душе ему помогли занятия йогой.
– У меня три ордена, два получил на фронте, третий – за строительство ГЭС. Я трижды попадал в аварии, перенес три инфаркта. Про другие болячки лучше не рассказывать – от сотрясения головного мозга до язвы желудка. Год пролежал в постели – не мог ходить. А потом занялся хатха-йогой и с тех пор чувствую себя прекрасно. Хотите, покажу позу лотоса? – предложил Петр Николаевич.
– Не надо, я верю. Вы лучше что-нибудь про себя расскажите, – ответил я, решив поберечь столетнего юбиляра.
Кадяев раскусил мою хитрость, медленно сел на пол сначала в позе полулотоса, потом лотоса. А чтобы удивить окончательно, приподнял тело над полом, опираясь на пальцы рук.
Почти четверть века он вел организованную им же группу здоровья, объясняя всем желающим жизненную энергию йоги. По словам снохи, года два назад перестал ездить на занятия – тяжеловато стало. Я уточнил у Натальи Михайловны, какой у юбиляра сейчас вес и рост.
– Так… Вес – 57 килограммов, рост 164 сантиметра. Когда увлекся йогой, то весил почти 90 кг.
С учетом того, что у Петра Николаевича  проблемы со слухом и зрением, я стал расспрашивать его сноху. Выяснилось много интересного. Например, вставать бывший парторг Кадяев привык в 6 утра, йогой раньше занимался 2-3 часа, сейчас поменьше – все-таки силы уже не те. Есть любит нежирные каши, фрукты-овощи. Не так давно, правда, угодил в больницу – низким оказался гемоглобин.
– Приехал из больницы и велел готовить ему мясо. Так общими усилиями и повысили гемоглобин, – с улыбкой пояснила Наталья Михайловна.
– А как у юбиляра с алкоголем?
– Давно бросил.
– Давно – это сколько?
– Лет пятьдесят. Петр Николаевич – человек с огромной силой воли.
– Если Кадяеву-старшему 100 лет, то сколько сыну? Как я понимаю, Юрий Петрович – единственный сын и, соответственно, ваш муж.
 – Юрию Петровичу сейчас 68 лет. Он закончил наш политех, одно время работал на ТоАЗе заместителем начальника цеха, потом перешел в «Котлосервис». Но это не единственный сын Петра Николаевича. У Кадяева до войны была семья, с Анной Николаевной он познакомился на фронте. Первая семья живет в Самаре, есть внуки. Так сложилось, что мы не поддерживаем с ними связь.  
Анна Николаевна, сидевшая тут же, в комнате, нахмурилась. Зато Петр Николаевич махнул рукой и принялся расхваливать занятия йогой. Чувствовалось, что энергии в нем еще много. Кстати, его мать дожила до 90 лет, так что с генетикой в роду все нормально.
Я спросил, не доводилось ли Кадяеву встречать ветеранов, которые старше его. Выяснилось, что в частном секторе Старого города живет пенсионер, чей возраст уже 101 год. Но встретиться с ним у Петра Николаевича не получилось, дескать, время еще есть.
Недавно наш старожил упал и сейчас не выходит гулять на улицу.
– Голова почему-то закружилась. Как болячки пройдут, я могу вам показать одну позу – ногой потрогаю свое ухо, – сообщил Петр Николаевич.
Молодец, старик! Все бы такие были ну хотя бы в 60-70 лет.
– Петр Николаевич! Как 100-летний юбилей отмечать будете?
– Позанимаюсь утром, – ответил он.
А сноха добавила:
– В ресторан его пригласили. Сказал, что придет обязательно…

Сергей РУСОВ