В художественном музее открылась долгожданная выставка Степана Эрьзя. Примерно год назад начались переговоры в Саранске с республиканским музеем изобразительных искусств, где хранится  большая коллекция работ русского Родена из 245 скульптур. К нам приехала только десятая часть, это портреты, преимущественно женские, выполненные из железного дерева кебрачо, произрастающего в западном полушарии.

О творчестве скульптора, о том, как появилась коллекция и возникла идея выставки в Тольятти, рассказали ее организаторы. Учитывая, что стоимость этих работ составляет более 80 миллионов рублей, потребовалось слаженное взаимодействие нескольких структур. Но все усилия были не напрасны.
Инициатор, запустивший весь организационный процесс, Василий Воронской рассказал, что несколько лет назад, еще в бытность губернатором Николая Меркушкина, по его просьбе эту выставку уже привозили в Самару.
– У меня личная история связана с Эрьзей, – вспомнил Василий Васильевич. – Когда-то я из-за него не поступил в университет. Тогда в 80-е годы он считался диссидентом и был не в почете. Вообще, Мордовии очень повезло, когда после смерти художника все его работы сослали в Саранск. Сегодня республиканский музей, который носит имя Степана Эрьзя, даст фору и Казани, и Самаре, и другим городам Поволжья.
Воронской свозил в Саранск потенциальных спонсоров выставки, все были впечатлены и вдохновлены. Поэтому выставка состоялась.
Заведующий экспозиционным отделом мордовского музея Виктор Канадейкин продолжил:
– Для нашего музея очень важно пропагандировать искусство Степана Эрьзя. Даже я многие из выставленных здесь скульптур не видел, потому что у нас они находятся в запасниках. Сейчас в Саранске проходит выставка из Русского музея 45 скульптур, которые после смерти Степана Дмитриевича в 1959 году были отобраны тогдашним его руководителем и перевезены из Москвы в Ленинград.
Вернувшегося из Латинской Америки Эрьзя его коллеги – Кибальчич, Коненков – не признавали, считали диссидентом, далеким от традиций соцреализма. Он бедствовал, не получал заказов. Так что его основное наследие было невостребованно и действительно сослано в Мордовию, чему сегодня несказанно рады. И мы сейчас добились того, чтобы и эти 45 работ остались у нас насовсем. Ведь и в Русском музее их никто не видит – они стоят в запасниках...
Степан Нефёдов родился в Симбирской губернии в семье бурлака. Псевдоним себе он взял по принадлежности к финно-угорскому этносу, который объединяют у нас с другим –    мокшанским – в единую национальность «мордва». При этом совершил орфографическую ошибку. Вообще-то правильное написание без мягкого знака – эрзя.
Почему же его называли русским Роденом? Родился в эрзянском селе, детство провел в Чувашии, учился в Москве, жил во Франции, Италии, на Урале, на Кавказе. А с 1927-го по 1950 годы провел в Аргентине, четверть века, по старому советскому паспорту! Какие интересные были времена...
Кто в Латинской Америке разбирается в многочисленных этносах далекой северной страны? Если же глубоко погрузиться в вопросы крови, то можно и так сказать: в столь сложносоставной этнической группе, как русские, намешано больше финно-угорского от муромов, меря, мещёры, чем от пришедших с юга немногочисленных, но пассионарных племен славян. Так что Эрьзя – русский Роден, спорить не будем.
– Степан Нефёдов учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. С живописью у него не ладилось, и учитель Сергей Волнухин порекомендовал ему посвятить себя скульптуре. И за всю жизнь он создал около тысячи работ. В до и послереволюционный периоды работал с такими материалами, как чугун, железобетон, потом на Урале стал первым скульптором, работавшим с отечественным мрамором, а не с каррарским. И уже в Аргентине увлекся «железным деревом» кебрачо. Из него делают железнодорожные шпалы. Вернувшись в Советский Союз, он привез все свои работы и несколько тонн этого дерева. Некоторые советские скульпторы пытались с ним работать, но ничего не получилось. Степан Дмитриевич придумал станок на основе бормашины со специальными насадками. Но всё равно остается загадкой, как он достигал такого совершенства...
Дерево имеет шершавую структуру снаружи и красновато-коричневый цвет. Для наглядности в вернисаже представлено несколько кусков необработанной породы. Скульптор оставлял часть коряги почти без обработки для контраста между гладко отполированным лицом и гривой волос.
В основном портреты – женские: разнообразные аргентинки, испанки и уругвайки. Есть и мордовка – она мне показалась более симпатичной, у нее черты мягкие и некрупные, в отличие от латиноамериканок. Есть и портрет мордвина с папиросой, напоминающий мифического Пана, и женская скульптура в полный рост.
Огромные работы, весом до двух тонн и более, которые возил Эрьзя за океан и обратно, отказываясь продать за баснословные деньги, конечно, в экспозицию не попали. Отбирали те, чей вес варьируется от 35 до 65 килограммов. Знаковые работы, такие, как «Ева» и «Моисей», можно увидеть на представленных фотографиях.
Кстати, судя по тематике, автор любил женщин. Так оно и есть. Но женат не был. Как пишут в разных популярных статьях об Эрьзе, он своей возлюбленной по имени Марта предлагал руку и сердце, но та отказала:
– Ты уже женат. На скульптуре...
Потом якобы она уехала в Бразилию с сыном от скульптора. Но это неточно. Ничего не известно о потомках Степана Эрьзя. И творческих последователей у него, увы, тоже не было. Виктор Канадейкин добавил интересную деталь о романе с Мартой:
– Она была возлюбленной поэта Райнера Марии Рильке, но потом исчезла, оставив записку: «Не ищи меня, я ушла к другому». И оставила адрес скульптора. Рильке переживал и поехал по указанному адресу. Ему открыл, как он потом вспоминал, высокий худой человек, похожий на Христа. И Рильке успокоился: его возлюбленная попала в надежные руки...
Ну что тут скажешь, кроме банальной киноцитаты:
– Высокие отношения...
Только всё это миф. Я отыскала научную работу исследовательницы  биографии скульптора  Ирины Клюевой, где приведена подлинная история Марты Эннебер, которой почему-то приписывают фамилию Гербст. Может, Степан Эрьзя и обожал ее, но она всю жизнь любила только Рильке, хотя дважды выходила замуж. Первым мужем был талантливый художник Жан Люрса, последней любовью (на 20 лет моложе) – столь же талантливый Жерар Секото. И детей у нее не было. А про уход к Эрьзя сам Рильке писал так:
– Я постучал в дверь ателье русского. В дверях появился он сам – маленький, светловолосый, похожий на Христа крестьянин... Я назвал свое имя, улыбка пробилась сквозь его лицо, он прокричал, запыхавшись, мое имя – высоким голосом, как птица... Она живет при этом русском как сестра, говорит, что женщину, которая жила бы с ним как любовница, он таскал бы за волосы. Дикарь, мордвин из Сибири, добрый и ужасный, и делает несчастными тех, кого любит...
Существует мнение, что Эрьзя напрасно вернулся в советскую Россию в 1950 году, здесь у него была слава не русского Родена, как на Западе, а эмигранта, диссидента и модерниста. Чтобы доказать, что он умеет работать в соцреалистической манере, скульптор ваял вождей. В вернисаже представлен один из его портретов Ленина из кебрачо. Что сказать? Даже слишком реалистично, нет идеологически выверенного величия.
Виктор Васильевич утверждает, что в портрете есть нечто мефистофельское. Не знаю, может, и есть – из-за высверленных бормашиной зрачков. А о портрете Сталина пишут, что он напоминает посмертную маску, только с открытыми глазами. К тому же, голова словно лежит на блюде, подобно отрубленной голове Иоанна Крестителя. Правда, эту работу в Тольятти не привезли.  
Как-то музей в Саранске посетил Анатолий Чубайс. После знакомства с коллекцией скульптур тогдашнему руководителю РАО ЕЭС вспомнилось посещение в студенческие годы одной из отчетных выставок Союза художников СССР. Сплошь соцреалистов, естественно, других в союз не брали. Полистав книгу отзывов, наткнулся на запомнившуюся надолго запись:
– После Эрьзя вас смотреть нельзя...
В рамках юбилейной выставки ТХМ «Степан Эрьзя – русский Роден» пройдут разные мероприятия. Бесплатные экскурсии по четвергам, встречи с местными скульпторами, мастер-классы и лекции.
Одна из лекций будет посвящена творчеству Михаила Врубеля. И это неспроста. Ведь именно знакомство с полотнами этого живописца побудило Степана Нефёдова отправиться в Москву за высшим образованием. Он стал не живописцем, но, кажется, именно образ мятежного врубелевского демона отразился в его пылких аргентинках и испанках, выточенных из железного дерева кебрачо.

Надежда БИКУЛОВА