Культура
(16+) А колесо кто изобрел: Федор Кузьмич или Пушкин?
О премьере «Дилижанса» заранее, вроде без хвастовства, но заявлено было так, что и сомнений не осталось. Безусловно, спектакль знаковый. Фестивальный. Но как-то неудобно даже. Как будто повторяешься и пишешь по шаблону. Потому что «ЧичиковLive» уже был, как и ощущение, что лучшего на сцене видеть не приходилось.

С другой стороны, там же классика, не единожды перечитанная. «Мертвые души». А «Кысь» – спектакль по одноименному произведению Татьяны Толстой, его я не читала. Книга очень толстая (с ударением на первом слоге). Название непонятное и раздражающее – что за лингвистические игры?!
А сейчас, сличив собственные впечатления и отзывы критиков, именно на книгу, думаю – и не надо читать. Потому что автор инсценировки, он же режиссер постановки, худрук «Дилижанса» Виктор Мартынов провел феноменальную работу, уложив все содержание фолианта в три с половиной часа сценического времени.
Спектакль шел с двумя антрактами и в целом занял целых четыре часа, это почти рекорд для постановки, тем более в провинциальном театре. Но за собой я заметила, что ни разу не взглянула на часы, не отвела взгляда от сцены. А я всегда смотрю на часы, даже если мне и нравится в целом спектакль.
Вообще-то в этом есть некое лукавство. После прочтения книги впечатления от просмотра, вероятно, были бы другими. Но давайте честно. Перед полками бук-кроссинга в фойе театра услышала такие слова одной из посетительниц:
– Подруга хотела купить ребенку «Незнайку на Луне». Полторы тысячи!
Билет намного дешевле. И кстати, о доступности книг. В общем-то, спектакль как раз об этом. Или почти об этом.
Писательницу на создание единственного ее крупного произведения вдохновила... чернобыльская катастрофа. Как человек, пишущий не для заработка, она растянула удовольствие на 14 лет. Завершен роман был только в 2000 году. Поэтому те некоторые зрители, которые недоумевали по поводу якобы чрезмерной актуальности постановки – претензии не к режиссеру, а к автору.
Может и правда писатели все провидцы? Или и не нужно быть провидцем, зная нашу историю, в которой все, абсолютно все повторяется и ничего не меняется?! То есть ни одной фразы и, видимо, ни одной внешней характеристики режиссер не изменил, не пошел по проторенной дорожке. Так порой поступают постановщики, но с общими мерками к «Дилижансу» подходить не следует.
Ни в коем случае не нужно понимать, что Толстая расписала у себя в книге все черты и костюмы героев. Здесь разгулялась фантазия художника по костюмам и декорациям Елены Золотаревой. Ей помогали тольяттинские студенты-дизайнеры. Впрочем, как мне сказали, питерская художница имеет тольяттинские корни. А стиль оформления спектакля в жанре пародии на антиутопию как раз соответствует дизайнерскому направлению. И это оформление делает спектакль, возможно, на равных с режиссерской и актерской работами.
После взрыва, ядерного, когда люди «доигрались с аружыем», прошло более двухсот лет. Бывшая Москва погрузилась в холодное средневековье. Называется она Федоркузьмичск, в честь «набольшего мурзы, слава ему». Он «маленький такой, карла». Но великий. Изобрел колесо, коромысло и написал множество произведений. Которые в рабочей избе переписывает на бересте сотоварищи главный герой Бенедикт (актер Максим Нилус), восторгаясь трагическим сюжетом «Колобка».
Жизнь героя меняет встреча с настоящей «старопечатной книгой». Рядовым людям несут эти книги ужас и смерть. Но герою объясняют: это было вначале, когда бумага впитывала радиацию. А страшные санитары в красных санях до сих пор «лечат» всех, кто с этими книгами соприкоснулся.
Сюжет развивается на сцене не так замедленно, как в книге. Бенедикт становится зятем главного санитара и совершает вместе с ним государственный переворот. Это уморительнейшая сцена, в которой участвуют актеры Олег Андюшкин (Кудеяр Кудеярыч) и Павел Зотов (Федор Кузьмич). Актеры явно сами испытывают удовольствие от своих гротескных ролей.
Зотов в роли «набольшего мурзы» вообще предстает в совершенно новом качестве. Хотя, когда анонс его роли представили на страничке в сетях, я, как и многие, испытала дежа вю. Раздутая голова, вероятно, последствие мутации – как у его же Эмиля в одноименном спектакле, участнике минувшего фестиваля «Премьера одной репетиции». Но на этом сходство и заканчивается.
Тиран-карлик, прячущийся под столом от свергателей, пытается напомнить о своих заслугах:
– А я колесо изобрел!
– Неправда! – возмущается Бенедикт-Никлус. – Это Пушкин изобрел!
С Пушкиным тоже интересно. Исполнивший роль Михаила Питунина в спектакле «Спасти камер-юнкера Пушкина» Константин Федосеев здесь играет главного истопника. Никита Ивановича в условиях ядерной зимы – должность не просто важная, но и мистическая. Он из прежних, ему за 300 лет. Те, кто пережил взрыв и уцелел, остаются вечно молодыми.
Он мечтает установить памятник поэту и воплощает свою мечту при помощи Бенедикта. Памятник по тексту из дерева, а на сцене... из покрышек. И не стоит без дела, удачно обыгрывается режиссером, вызывая взрыв смеха, когда под ним дрожит от холода еще один персонаж.  Тетеря (Петр Зубарев) – перерожденец.
Эти, пережив взрыв, видимо, тоже перестали стареть, но деградировали. Покрыты шерстью, передвигаются на четвереньках, их используют как тягловый скот. Но этот Тетеря-Зубарев – норовистый! Очень яркий персонаж. Под Пушкиным из покрышек его сверху уделывает голубь. И тут, хотя главное действие происходит в другом конце сцены, персонаж Зубарева перетягивает внимание зрителя на себя пантомимой, которую лучше видеть, чем описывать.
Игра в карты (CD-диски) – это, конечно находка режиссера. А вот цитата, с которой Тетеря вразвалочку выходит на сцену:
– Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже, тысячу раз, напившись или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало – и ни разу не видел.
Не знаю, автор «Кыси» ее использовал у себя или режиссер позаимствовал у Венедикта Ерофеева? Она ведь удачно характеризует персонажа. Тот помнит и паркет в своей квартире в пяти минутах от метро, и баночное пиво в холодильнике. Главные атрибуты прежней жизни. А вот Кремль, возможно, он и до взрыва не видел...
По сюжету валенки присутствуют повсеместно. Но как интересно продолжила эту тему художник. Вместо шерстяных туловищ перерожденцев – валяные шерстяные жилеты. Валяные причудливые воротники у ставших новыми правителями санитаров. Те, кто в теме, понимают, что это за работа – валяние, да еще в таких объемах. Силиконовые клешни, уши или петушиные гребешки по всему телу у мутанта, грудь на спине Оленьки – тоже сложно выполнимые, но необходимые атрибуты абсурдной антиутопии.
Декорации – будто из сермяжных заплат, на которые налеплены лубочные петухи. Невероятные головные уборы и одеяние главного санитара, богато декорированное настоящими бабушкиными круглыми половичками. Пиршество дизайна в стиле средневекового авангарда! Нет, это еще не все. Загорающиеся на занавесях буквы древнерусского алфавита, знаменующие начало новой главы.
Потрясающий финальный танец всепожирающего пламени, из которого, как Феникс, возрождаются прежние Никита Иванович и Лев Львович:
– Вы почему не сгорели?
– А неохота!
И Бенедикт, что удивительно, не сгорел. А ведь практически «осанитарился», размахивая крюком и изымая старопечатные книги, записывая под диктовку новые указы сменившего «набольшего мурзу» Кудеяра Кудеярыча:
– Тут написано «свобода снова» или «свобода слева»...
– А, пропусти...
Ну, а Кысь? Или кысь, с маленькой буквы, как в первоисточнике. Она-то кто?
– В тех лесах, старые люди сказывают, живет кысь. Сидит она на темных ветвях и кричит так дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! – а видеть ее никто не может. Пойдет человек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами: хрусь! – а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум из человека и выйдет.
На сцене образ этого загадочного существа воплотили наполовину Ирина Храмкова, а на другую половину или больше – хореография и совершенно невероятный костюм. Что же касается смысла образа, то над ним бьются филологи, поскольку роман обязателен для изучения в соответствующих вузах. Один из зрителей после спектакля предположил, что это – дракон, в которого превращается убивший его.
Кысь в спектакле – не реальный персонаж, а морок, подкрадывающийся к главному герою, когда его обуревают мысли, «феласофия». Или это что-то новое, дополняющее паноптикум древнерусской мифологии, наравне с птицей гамаюн и мокошью? А некоторые критики пишут: мол, это сама Русь, темная, подстерегающая, мыслить запрещающая...
А были в зале такие, может, один или два человека, которым после первого же действия показалось, что их будут подталкивать к поиску ответов на неявные вопросы, а не просто развлекать. И один, впереди меня, точно ушел в первый же антракт. Кому-то показались злободневностью вечные вопросы...
Кысь немного кошка, наверное. Где кошки, там и мышки. Это основной рацион жителей Федоркузьмичска. И в фойе в антракте это блюдо присутствовало в виде мыши десертной. Наряду с рыбкой-вертизубкой, смахивавшей, правда, на нашу мойву, и с загадочными «каклетами из птицы паулин с хлебедой из зеленой муки».
Рыбку разобрали быстро, «каклеты с хлебедой» доверия, вроде, не вызвали. Что же касается мышек, я предполагала, что они будут зефирные. Оказалось, это пирожные «картошка». Попробовала – очень вкусные! С магазинными не сравнить...

Надежда БИКУЛОВА
Просмотров : 289
 
Погода в Тольятти
Сегодня
ночь -4...-6, ветер 0 м/с
утро -2...-4, ветер 1 м/с
Завтра
день 5...7, ветер 3 м/с
вечер -1...1, ветер 3 м/с