Когда умирает близкий человек -- это всегда боль и шок. Но Валентине Петровне пришлось испытать двойное потрясение. И второй раз -- от неблагодарности родственников.
Муж Валентины Петровны умер в конце декабря прошлого года. В браке они прожили всего шесть лет. У Александра Николаевича было двое сыновей и у Валентины Петровны -- тоже. Так вышло, что супруги больше опекали детей мужа: Александру сыграли свадьбу, он стал жить отдельно, Алексей, пока учился в тольяттинском вузе, жил с ними. Младшему и учебу оплачивали, и обували-одевали, и в карманных деньгах не ограничивали, благо бизнес родителей позволял это делать.
Коварная болезнь подкралась к Лобашову-старшему незаметно. Не то чтобы онкологи сразу вынесли приговор, но родственникам сообщили:
-- У больного рак пищевода. Нужна операция, она на какое-то время продлит жизнь.
В этот сложный для всех период младший сын решил… уехать в Москву. Вообще, все Лобашовы из Сызрани, но благодаря Валентине Петровне перебрались жить в наши места. Алексей после получения диплома пришел к выводу, что ему глупо делать ставку на Тольятти или Сызрань, где осыпающийся ВАЗ диктует свои условия. Он подался покорять столицу, но покорил там пока только сердце одной девчонки. Наличие своего жилья приблизило бы Алексея к заветной мечте -- стать полноправным москвичом. Но для этого нужны деньги.
Сорок дней после смерти отца его сыновья не беспокоили претензиями Валентину Петровну, а потом заявили:
-- Мы хотим, чтобы вы освободили наш дом.
-- Какой дом? -- удивленно уточнили женщина.
-- Где сейчас живете со своей матерью. Он по бумагам принадлежит теперь нам.
Горько было слышать это Валентине Петровне. Дело в том, что в конце 2004 года она вместе с мужем купила в Жигулевске деревянный дом и земельный участок. 400 тысяч рублей Валентина Петровна взяла в долг, а 90 тысяч внесла лично своих денег. В 2005-м продала дом с приусадебным участком в Бахилово, которым владела до замужества. Вырученные 1350000 рублей пошли на переделку жигулевского дома.
В 2006-м ее мать продала в Ново-Еремкино квартиру и земельный участок за 730 тысяч. Эти средства тоже пошли на обустройство жигулевского дома, который из деревянного превратился в кирпичный. Валентина Петровна, естественно, взяла старенькую маму жить к себе. Александр Николаевич не возражал против такого соседства с тещей, но, как выяснилось недавно, жигулевский дом оформил на свою маму, сызранскую пенсионерку. Чем он руководствовался, сейчас сказать сложно: то ли, наделав долгов, боялся потерять недвижимость, то ли привык во всем следовать советам матери.
Валентина Петровна формальностями никогда не интересовалась, для нее было важно достроить дом, помочь детям и внукам. Уже после смерти супруга она, перебирая официальные бумаги, не нашла документов на дом. Зато случайно обнаружила записку, написанную мужем незадолго до операции. В ней, обращаясь к сыновьям, Александр Николаевич просил в случае его смерти дом в Жигулевске продать, половину денег отдать тете Вале, остальное забрать себе.
Потрясенная прочитанным, она встретилась с сыновьями мужа и показала эту записку. Те удивились не меньше, ведь сызранская бабушка оформила им дарственную на жигулевский дом. Они чувствовали себя владельцами недвижимости -- и  вдруг такое.
-- Мы в суд уже подали, -- процедил Александр.
-- В какой суд?
-- Придет повестка, узнаете.
-- А что вы хотите?
-- Узнаете.
Повестка Валентине Лобашовой пришла из жигулевского городского суда. Братья просили выселить из дома ее и 82-летнюю Екатерину Васильевну, потому что хотели бы «беспрепятственно пользоваться и владеть своей недвижимостью».
Надо отдать должное терпению Валентины Петровны. Даже в этой ситуации она, взяв волю в кулак, предложила братьям компромисс:
-- Вы знаете, что дом покупали, перестраивали на мои деньги или наши общие с Александром Николаевичем. Но давайте не будем ругаться и судиться, а поступим так, как предлагал ваш отец -- все продадим, половину вы заберете себе.
А в ответ услышала:
-- Нет! Как суд решит, так и будет.
- Ладно, тогда станем судиться, -- сказала Валентина Петровна и подала встречный иск, где указала все обстоятельства.
Если учесть, что она не давала мужу нотариально удостоверенного согласия на совершение сделки по договору купли-продажи жигулевского дома, у Валентины Петровны большие шансы выиграть процесс.
-- Как вы настроены сейчас? -- спросил я Лобашову, встретив в здании жигулевского суда.
-- Я не согласна отдать половину дома этим братьям. Всему есть предел.
-- А как чувствует себя ваша матушка?
-- Сильно переживает, плачет. Боится на старости оказаться бомжем. Я, говорит, свое жилье продала, все деньги отдала в общий котел, а теперь меня хотят выселить. Разве это справедливо?
Сергей РОСТОВЦЕВ