1985 год. Первый приезд

Возвращался я из командировки со Средней Азии, служебное задание выполнил досрочно. Время было, и я решил заехать на день-другой к дочери в город Ленинск – центр космодрома Байконур.
Поезд пришел на станцию Тюратам в два часа ночи. Да это и не станция вовсе, а какой-то полустанок в полупустыне. За низеньким невзрачным зданием-сарайчиком стоял маленький автобус-пазик, в котором уместились все приехавшие пассажиры. Влез в автобус и я. До окраины Ленинска от станции около 3-4 км, ширина асфальтового полотна – 6 м. В свете фар по обочинам высвечивались только кучи строительного и бытового мусора, мусором был усыпан и асфальт. Я был удивлен таким колоритным «пейзажем» у окраины всемирно известного космодрома. Ехал и ужасался.
Перед въездом в город – шлагбаум. Из будки КПП шли два солдата. Оба вооружены: один с автоматом, у другого – кобура с пистолетом. Началась проверка документов. Город-то закрытый. Попутчики мои – в основном офицеры, две женщины, их жены. Нужные документы у них есть. Я же лихорадочно соображаю: что делать? Паспорт с тольяттинской пропиской не годится… Но солдат (то ли узбек, то ли таджик) уже остановился и вопросительно смотрит на меня. Тут я машинально достаю красный «командирский» пропуск ВАЗа и подаю его солдату. Тот развернул корочки, глянул на меня, на фото и вернул пропуск-удостоверение. Так я со служебным людом въехал в Ленинск.
На рассвете я нашел дом, в котором жили зять и дочь. Не дожидаясь, когда дочь вскипятит чайник, я взял стакан, налил из крана воду и хотел напиться. Сделав один глоток, я вылил воду из стакана в раковину. Описать словесно качество питьевой воды в городском  водопроводе Ленинска я никогда не смогу. По химическому составу вода – чистая отрава, по биогенезу – чистая зараза.  
Но пить-то хотелось. Ранним утром я поплелся к открытию магазинов, накупил минеральной воды и пива. Продержался два дня, пока был в гостях у дочери. Минеральная вода с Кавказа, дрянное пиво из Ташкента. Только перед отъездом мне удалось купить более-менее нормальное пиво производства завода № 6, остальные пивзаводы узбекской столицы поставляли на Байконур просто дрянь. Первые блюда в Ленинске я не ел, чай и кофе из воды Сырдарьи не пил. Даже взглянуть на этот зловонный ручей, который несет свои воды к погибшему Аралу, я не захотел.
Какое впечатление оставил в моей памяти Ленинск, город на главном космодроме СССР?
1985 год, у власти сплошные трепачи во главе с Мишкой Горбачевым, страна становится плохо управляемой, сползает в тотальный дефицит по продовольствию и ширпотребу, но на Байконуре полки, витрины и вешалки полны товаров – абсолютный порядок.
Город застроен в основном пятиэтажными хрущевками из панелей. Зелени очень мало, растут на пустынной земле при ограниченном поливе отдельные карагачи. Из достопримечательностей – скромный памятник 48 ракетчикам, заживо сгоревшим при взрыве ракеты на стартовой площадке 40 лет назад. В адском огне тогда погиб командующий ракетными войсками страны маршал Неделин. Сам город и его окрестности – не лучшее место для жизни русского человека, но военные и гражданские специалисты жили там годами, оберегая нашу страну от нападения внешних врагов.
Тихой гордостью наполнялась душа, когда, стоя на пешеходном мосту над железнодорожными путями, практически в центре Ленинска, я наблюдал, как по многочисленным линиям почти одновременно подходили пассажирские поезда к перронам. Из вагонов выходили тысячи офицеров-ракетчиков и строителей, возвращающихся с дежурств у ракетных комплексов и стройплощадок, к своим семьям.
Мощнейший был комплекс у обрывов плато Усть-Урт. Теперь же… Я выключил телевизор, когда год назад по одному из каналов демонстрировали разграбленные казахами, брошенные россиянами многоэтажные дома в Ленинске. Нормальному человеку больно это видеть. Пропал труд сотен тысяч советских людей по созданию мощнейшего оборонного комплекса в центре Азии: разграблены пусковые площадки, ветер гонит шары перекати-поле через 15-километровую взлетную полосу космолета «Буран». Брошено все, кроме двух площадок, с которых взлетают пока «Союзы» с космонавтами и грузами для МКС.
Поносимый тольяттинскими СМИ американский Детройт – процветающий город по сравнению с нынешним Ленинском в Казахстане. Да и в период своего расцвета, 30-40 лет назад, Ленинск не был образцовым городом. По пыльным улицам, где мусор вывозился от случая к случаю, бродили тощие коровенки и питались отходами из мусорных контейнеров. Больно было смотреть, как эти голодные животные едят туалетную бумагу. Тошно вспоминать, из какого корма вырабатывает коровий организм молоко для детишек в городе у главного космодрома СССР.
Вернувшись из командировки, я написал обстоятельное письмо министру обороны. И оно дошло до адресата. На очередном коллегии-совещании министр прочел его в присутствии маршалов и высшего генералитета. Все были в шоке, когда маршал читал мои строки об умственных способностях наших генералов, которые за 30 лет существования Ленинска не додумались организовать и обустроить обычную свалку бытовых отходов. Часть города (6-й квартал) и его окрестности «утонули» в мусоре. Я предлагал всего-то решить два вопроса: организовать нормальную свалку бытовых отходов и продажу питьевой воды в Ленинске. Заметьте, что воду-то люди там тоже покупали, но заразную и отравленную из Сырдарьи. Стоимость ее была копеечной и указывалась в коммунальных платежках.  
Для Ленинска, где тогда постоянно и временно проживало 100 тысяч человек, достаточно было завозить 900 кубических метров воды в сутки, которой бы хватило для питья и приготовления пищи. Закачивать качественную привозную воду в городской водопровод бессмысленно, никакого подвоза не хватит, а при продаже в оборотной именной таре в критический момент и 300 кубов было бы достаточно. Это всего 5-6 железнодорожных цистерн да десяток пунктов по продаже воды в городе.
Возможно, если в радиусе 400-500 км от Ленинска к тому времени были разведаны месторождения качественной питьевой воды, то вопрос решался бы еще проще – проложить из нержавейки трубопровод. Народ в городе был небедным. По советским меркам заработки ленинцев были в 1,5-2 раза выше, чем в Центральной России и на Урале. Они могли позволить себе и в советское время покупать дорогую питьевую воду, спасая свои здоровье и жизнь. Но… воды в продаже не было. Люди болели, становились инвалидами, а власти никаких мер не принимали.
Разнос, устроенный министром обороны СССР командующему ракетным комплексом Байконура, надолго запомнился генерал-полковнику Сорокину. По возвращению из Москвы он отдал приказ: очистить Ленинск и окрестности города от мусора, организовать постоянную свалку отходов со штатом и техникой. Сотни солдат-стройбатовцев собирали и грузили мусор, очищая степь. Тарахтели десятки бульдозеров, экскаваторов и самосвалов. И мусор, копившийся 30 лет у городских окраин и дорог, был собран за два летних месяца, вывезен и утрамбован на свалке.          
Но решить главную задачу – обеспечить горожан качественной питьевой водой генерал-полковник или не смог, или не успел до перевода его на другое место службы.
Шум от чтения вслух моего письма на Фрунзенской набережной в Москве был таков, что на Байконуре штабные посчитали его за происки вражеской агентуры и попросили местный КГБ выяснить личность и побеседовать или допросить автора. Надо отдать должное оперативности контрразведчиков. Они за сутки выяснили фамилию моего зятя, старшего лейтенанта Сергея Лукина, его место службы и домашний адрес. А в письме-то ни фамилий, ни имен дочери и зятя я не указывал, просто написал, что по пути заехал навестить дочь в Ленинске.
-- У вас есть тесть в Тольятти, по фамилии Герасимов? Мог он написать письмо министру обороны? – задали эти два вопроса работники КГБ моему зятю.
-- Да, есть. Но ни о каком письме маршалу мне неизвестно, – ответил Сергей.
Это было чистой правдой.
Прошло полгода. Вьюжным днем в конце декабря 1985 года по звонку я вышел на крыльцо. Передо мной стоял военный в форме полковника ВВС:
-- Мне нужен Евгений Герасимов!
-- Это я. Заходите.  
За чаем выяснилось, что полковник – начальник военпредства на Куйбышевском заводе «Прогресс», а найти меня и побеседовать его попросил заместитель командующего Байконурским комплексом по тылу:
-- Поезжай в Тольятти, убедись, что такой человек есть, побеседуй с ним. Писал он письмо, по которому мы здесь два месяца степь мели?
Генералы и через полгода не смогли успокоиться от словесной взбучки министра обороны.

1989 год. Ленинск

Опять лето, жарища. Я приехал за автомобилем-вездеходом марки «ЛуАЗ», купленным для меня зятем, уже капитаном. Пять дней я ждал, когда зятю оформят отпускные документы, чтобы вдвоем гнать машину в Тольятти по степям Казахстана и Оренбуржья. Снова минералка и пиво, нормальной питьевой воды в городе по-прежнему не было. Но город и окрестности стали чище и опрятнее, хотя товаров в магазинах поубавилось.
Семь лет жизни на космодроме серьезно подорвали здоровье родных мне людей. Слава Богу, что мы догадались вовремя вывезти в Тольятти внучку-грудничка, где она пошла потом в садик, школу и музучилище.
А тогда на вторые сутки пути зятя, 30-летнего мужика, до зелени скрутили приступы боли в печени и желудке. Последние двое суток я вел машину один, Сергей лежал мешком, скрючившись на сиденье. Осенью 1989 года его перевели продолжать службу в Германию.
А за те семь лет, что дочь и зять прожили на космодроме, получили хронические заболевания печени и, прежде всего, от плохой питьевой воды. Думаю, что они не одиноки в этой беде. Космодрому на Байконуре почти 60 лет. За это время по его пыльным дорогам прошагало не менее миллиона человек: служивые, спецы разного профиля с военных заводов, учителя, врачи, работники торговли, искусства и ЖКХ. Кто-то из них прожил в Ленинске месяцы, кто-то – долгие годы. Сотни из этих людей и сегодня живут в Тольятти, многие стали хрониками из-за плохой экологии на космодроме.
Люди наверняка говорили, писали, требовали принять меры по улучшению экологии Ленинска, но до властей достучаться не могли.
Это же чистая случайность, что мое резкое, ядовитое письмо легло на стол министру оборону СССР, что его не перехватили подхалимы в погонах. Вопрос о мусоре и организации городской свалки одним махом решил командующий космодромом. Вопрос с подвозом качественной питьевой воды был явно сложнее, касался взаимодействия сразу нескольких министерств: МПС, Минторга, Минфина, Минобороны и Мингеологии. Координировать и решать эту проблему должны были городские и областные власти в Казахстане, но им все было по барабану.
Вопросы с подвозом-подачей питьевой воды в Ленинске, со строительством водоколонок для ее продажи так и не были решены. Не нашлось на космодроме такого подвижника, такого борца-государственника, как наш бывший председатель тольяттинского горисполкома Василий Прасолов.
Теперь, когда Ленинск полуразрушен, его население резко сократилось, частные торговцы – к бабке не ходи – наверняка враз решили этот вопрос. Торговать водой в полупустыне – архиприбыльный бизнес. Мои родственники и многие бывшие космодромцы собирают и будут собирать до смерти рубли на лечение своих почек и печени.
И снится мне не рокот космодрома, а в памяти всплывают пустынные окрестности Ленинска, коровенки у мусорных куч в городе да овчина голубого цвета, которую я подобрал у дороги в 6-м квартале Ленинска. Сам ее выделал, задубил и пришил к чехлу сиденья «лунохода» – «ЛуАЗа», прослужила эта овчинка аж 15 лет. А вот живого барана голубого цвета я никогда не видел. Диковина все же.
Вспоминаю я не вкус заморских сыров и вин, лангустов и колбас, которые ел и пил еще 50 лет назад, а запах полыни степей Казахстана и лица самоотверженных защитников Отечества с космодрома Байконур, которые, не щадя своего здоровья, строили и несли круглосуточные вахты у стратегических ракет на пусковых площадках. С тех пор прошло 23 года. Как там живется россиянам в чужом государстве?        

Евгений ГЕРАСИМОВ,
ветеран ВАЗа, пасечник,
специально для «Вольного города»