Эта история началась осенью 2006 года, когда 64-летней жительнице Тольятти Галине Матвеевой (на фото) позвонила ее двоюродная сестра из Иваново - Варвара Касаткина. Престарелая родственница сообщила, что тяжело больна, и попросила приехать.
Прибыв в город невест, Галина Николаевна узнала, что у сестры парализовало левую руку и ногу. Лечивший Касаткину доктор сказал, что дальнейшее ее пребывание в больнице бессмысленно, и  лучше забрать больную домой. А сколько она проживет, это уж одному Богу известно.
- Наняла я, значит, машину, четверых мужиков, чтобы смогли ее на носилках домой доставить (весила-то она 120 килограммов), - говорит Матвеева. - Оставить сестру было не на кого, я стала жить с ней, ухаживать. Платила за квартиру, три раза в день меняла подгузники, залечила ей пролежни. Врач аж удивился, когда увидел. Никакой подозрительности и невменяемости у нее я не замечала. Она, даже будучи в больнице, выдала доверенность на получение пенсии социальному работнику Ершовой.
Еще в больнице Касаткина несколько рад порывалась написать завещание, а как только ее привезли домой, на следующий же день вызвали нотариуса - Надежду Тимофеечеву. Согласно заверенному ею документу, свое имущество Варвара Касаткина оставляла двоюродной сестре, несмотря на то, что имелся наследник второй очереди - племянник, 43-летний Юрий Сергеев, который по нашему законодательству и должен был получить эту квартиру, так как прямых наследников не было. Здесь следует отметить, что, по словам Матвеевой, Сергеев 12 лет не общался со своей родственницей (а до этого пытался отсудить у нее часть имущества), так что особо удивляться решению старушки не следует.
- Варвара почему на меня завещание-то составила? - продолжает Галина Николаевна. - Она взяла с меня обещание и заставила поклясться на кресте, что я буду за могилкой ухаживать и памятник поставлю ей и ее матери. Надежды на то, что это сделает племянник, у нее никакой не было. Да он и сам заявил, что ноги его на могиле не будет.
Вскоре Варвара Николаевна умерла. На похоронах Сергеев не появился, зато вскоре заявил свои права на наследство и очень разозлился, когда узнал о составленном перед смертью завещании. Недолго думая, племянник нанял хорошего адвоката и подал заявление в суд о признании завещания недействительным, так как старушка долго лежала по больницам (в том числе в психушке), а следовательно, не могла быть адекватной в момент принятия столь важного решения.
В процессе разбирательств был получен документ из областной психиатрической больницы «Богородское», в котором говорилось, что Касаткина на лечение туда не поступала. Также имелся акт посмертной судебно-психиатрической экспертизы (из этой же больницы), в котором написано, что при составлении завещания Касаткина не обнаруживала признаков тяжелого психологического расстройства, которое лишало бы ее возможности понимать значение своих действий и руководить ими. Мало того, нотариус Тимофеечева заявила на суде, что Касаткина вполне адекватно отвечала на ее вопросы, правда, речь ввиду болезни была немного замедленной. 
Казалось бы, вопрос исчерпан, но не тут-то было. Адвокат племянника настоял на проведении повторной экспертизы в столичном центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского, которая пришла к выводу, что у Касаткиной обнаруживалось органическое расстройство личности в связи со смешанными заболеваниями (туберкулезная интоксикация, сосудистое заболевание головного мозга). А после перенесенного ишемического инсульта психические нарушения усугубились, стали возникать помрачения, выключение сознания, дезориентировка. Одним словом, не могла она адекватно воспринимать происходящее.
Так почему же две экспертизы вынесли разные заключения? Ответить на этот вопрос попытался профессор кафедры психиатрии Худяков, к которому Матвеева обратилась за разъяснениями. Он отметил, что в описательной части экспертизы не противоречат друг другу, однако оценка состояния Касаткиной на момент составления завещания у экспертов разная. Обращает он внимание и на то, что при выписке из больницы терапевт не рекомендовал показать Касаткину психиатру, а значит, счел ее состояние удовлетворительным. Худяков нашел логичным желание Касаткиной оставить свое имущество Матвеевой, так как наследников первой очереди у нее не было.
Прислушиваться к мнению доктора медицинских наук Худякова суд не стал и 23 марта этого года, повторно выслушав всех свидетелей, вынес решение, в котором признал недействительным завещание Варвары Касаткиной.
- Не дожидаясь решения суда, племянник приехал, взломал замки, поставил новые, и я теперь даже войти не могу в квартиру, - сетует Галина Николаевна. - Мы даже поборолись с ним один раз. А он коренастый такой, толкнул меня, и я ударилась об угол дивана. Документы на квартиру у меня на руках, хотя Сергеев просит, чтобы я их ему продала. Пока шли суды, он мне угрожал, следил за мной на машине. Я в Иваново даже перестала ходить по безлюдным переулкам.
Что тут скажешь? Да, как уже давно известно, квартирный вопрос испортил не только москвичей, но и всех остальных жителей нашей необъятной страны. Однако стоит ли опускаться до обвинений в неадекватности умершего родственника, даже с учетом того, что Касаткина действительно была тяжело больна? Кстати, Сергеев является финансовым директором фирмы и, по словам Матвеевой, живет в коттедже. Получается, что едва ли не любого можно объявить сумасшедшим после его смерти и потребовать аннулирования всех подписанных им документов.
Адвокат Матвеевой подал кассационную жалобу, однако надежды у Галины Николаевны почти не осталось. Слишком уж неожиданным и непонятным стало для нее решение центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Она уверена, что тут не обошлось без вмешательства адвоката племянника, съездившего в Москву и договорившегося с экспертами о том, чтобы те написали «правильное» заключение. Суд же взял за основу лишь те доказательства, которые выгодны Сергееву.
Илья ПРОСЕКИН