19 июня все медицинские работники отмечают свой профессиональный праздник. Накануне этого знаменательного дня мы встретились с главным врачом городской детской больницы № 1, кандидатом медицинских наук Ольгой Вишняковой.
Какая специализированная помощь оказывается больным детям? Сколько операций в день проводят хирурги больницы? Правда ли, что только в этой больнице – лучший аппарат УЗИ в Тольятти?
– Ольга Николаевна, расскажите о больнице: сколько корпусов, коек. Про врачей, про операции…
– Как здание больница построилась в 1988 году, но до этого она существовала как портовая больница Ставрополя. И поэтому мы на собрании трудового коллектива приняли решение считать датой рождения детской многопрофильной больницы 1 января 1958 года. Да-да, скоро у нас юбилей – 60 лет!
Уникальность больницы в том, что это единственное медучреждение города, в котором оказывается специализированная помощь детям. То есть не просто хирургия и педиатрия, а неврология, нейрохирургия, эндокринология, гастроэнтерология, пульмонология, ортопедия, травматология, урология.
– У вас, кстати, лучший аппарат УЗИ в городе, но попасть на него сложно, записи нет.
– Действительно, мы получили аппарат экспертного класса для детей. Но для качественной диагностики одного аппарата мало – у нас и специалист высшей категории работает на этом оборудовании, зав. отделением Ольга Адушкина, профессионал областного уровня, участвующий как в практических разборах сложных случаев, так и в клинических конференциях с уникальными докладами. С одной стороны, она – врач УЗИ, а с другой – детский невролог. В общем, 64 процента врачей больницы имеют второй сертификат, например, педиатр и пульмонолог, хирург и уролог.
Всего в детской больнице несколько аппаратов УЗИ, один из них – аппарат для эхокардиографии. Смотрит деток на нем известный врач Анатолий Чураков. Он ставит диагнозы, которые однозначно подтверждаются в областном кардиодиспансере.
– Пациентов туда направляете?
– Если выявляется серьезная патология сердца, то да, обязательно направляем. Если нет органической патологии сердца – воспаления, пороков развития, увеличения/уменьшения размеров, тогда проводим лечение здесь. Понимаете, у нас в какое отделение ни шагни, везде высококлассные специалисты с уникальными методиками лечения.
– Так давайте шагнем в каждый корпус!
– Отделение детской хирургии, профиль – не только хирургия, но и детская урология. Врачи Валерий Шакиров, Эдуард Шукман, Елена Васильева делают операции на уровне с самарскими, московскими,  питерскими коллегами. И порой в областной больнице врачи не берутся делать то, что берется оперировать, например, Шакиров. В прошлом году он ездил на стажировку в Сербию и привез оттуда новые методики.
– Расскажите подробней об операциях, кому помогла эта методика?
– Есть такая болезнь – экстрофия мочевого пузыря, это тяжелая патология, врожденное заболевание, очень редкое. Прооперировали шестимесячного мальчика. Что такое мочевой пузырь? Это сформированный мешочек. А бывает так, как у этого малыша, он деформирован, не закрыт.
– Это как… дырочка? Нужно поставить заплатку?
– Да, заплатку, а бывает, полностью сформировать мочевой пузырь. И чтобы мочу удерживать, нужно создать мочевой канал со всеми сфинктерами. Он, в свою очередь, находится за костями, которые также могут быть не сформированы, не развиты. Тогда приходится еще кости соединять. Проводят подобные операции бригадами: урологи и ортопеды-травматологи.
– Ольга Николаевна, сколько длилась эта операция?
– Пять часов, но бывает, нужно оперировать несколькими этапами, когда большой дефект.
– Слушаю и не верю, что сейчас проводят уникальные операции и спасают детей.
– Что говорить! Банальный для нас аппендицит сейчас практически всегда оперируется без разреза – эндоскопически. Даже в дежурное время, круглосуточно! Ребенок через несколько часов встает, начинает бегать, а к вечеру и кушать. Вот так. Кстати, наши хирурги первыми в городе стали делать эти операции таким способом у детей.
Это мы с вами побывали на втором и третьем этажах. Выше – отделение реабилитации, отделение молодое, ему всего пару лет.
– Чем уникально оно?
– В нем дети получают восстановительную терапию после операций, после тяжелых приступов бронхиальной астмы, перенесенной пневмонии, с язвенными болезнями желудка, болезнями почек. Все те, у кого может развиться хроническая патология, проходят курс восстановительной терапии.
– Это стационар?
– Есть стационарные ребята и после тяжелых операций. Курс реабилитации – 3 недели. Для этого отделения мы закупили сильвинитовую камеру.
– Спелеокамера?
– Да, она самая. Кроме того, приобрели аппараты обратной биологической связи для детей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата и ортопедической патологии: плоскостопие, сколиозы, искривление позвоночника. Дети выполняют упражнения под контролем компьютера. Еще в реабилитации есть уникальная методика, применяется она только в Санкт-Петербурге и теперь у нас, в Тольятти. Это лечебная гимнастика по методу Катарины Шрот.
– Дыхательная?
– Совершенно верно, и применяется она у детей с патологиями… позвоночника. Методом дыхания ребенок учится контролировать свою осанку. Сначала с инструктором ЛФК, затем в течение трех месяцев выполняет гимнастику дома.
– Надеюсь, выполняют, не ленятся.
– Я тоже надеюсь, но мы так их не бросаем. После курса гимнастики приглашаем к нам в больницу и смотрим на их результаты. Стараемся не терять наших пациентов.
Двигаемся дальше. Пятый этаж – отделение травматологии и ортопедии. Что там? Также операции, только травматологические и ортопедические, ставим аппараты Илизарова…  Слышали, наверное, о диком случае, когда на Новый год у 12-летнего мальчика взорвалась петарда в руке? Собрал наш ортопед Дмитрий Патрекеев пацаненку руку, а была угроза ампутации всей кисти.
Вообще с прошлого года нашей больнице дали разрешение оказывать высокотехнологичную медицинскую помощь. И один из ее разделов – это лечение детей с ДЦП. Когда у такого ребенка развивается контрактура суставов, и он не может ходить, потому что они деформированы, то сначала неврологи вводят в спазмированную мышцу токсин ботулина. Мышца расслабляется, и уже в работу подключаются ортопеды, они делают ребенку специальные лангеты. Применяем их всего год, и первые были очень жесткие, неудобные, ребенок мог в них только спать. Мы совместно с протезно-ортопедическим предприятием решили делать мягкие и подвижные лангеты. Это заслуга наших врачей: невролога Марии Кадыровой и ортопеда Дмитрия Патрикеева.
– Ольга Николаевна, следующий блок – это блок нейрохирургии. Какие операции проводят в нем?
– Травмы головы и периферической нервной системы. Мама выбросила свою двухгодовалую дочку с пятого этажа. Да, об этом писали. А сказать я хочу вот о чем: наши нейрохирурги спасли жизнь девчушке. Это жутко, но понимаете, когда к нам привезли ребенка, он был хорошо одет, ухожен, в кармашек куртки мама положила страховой полис. И выкинула-то она ее не со зла, не смерти хотела, мать «спасала» свою дочь от «темных сил».
– А где были родственники? Муж, бабушка?
– Роковое стечение обстоятельств. Муж был в командировке, ее мама – тоже где-то в другом городе. Но девочку так прооперировали, так вылечили, что она встала, села, пошла, стала кушать сама. Это дорогого стоит.
Врожденная гидроцефалия, в простонародье – водянка. Что делают доктора? Вставляют шунт в желудочки, а другой конец шунта – в брюшную полость, и этот лишний ликвор имеет отток, не давит на ткани мозга. И что мы имеем? Ребенок полноценно растет, развивается, ходит в школу.
Дальше идем – неврология. Здесь лечим деток с эпилепсией. Лечить это заболевание нужно обязательно, потому что с каждым приступом идет умирание клеток мозга. Чем легче приступы, чем они реже, тем сохраннее сам ребенок. Если раньше доктор только анализировал приступ и назначал лечение, то сейчас назначает препарат и отслеживает его концентрацию в крови в течение курса, а далее корректирует дозировку лекарства.
– Кстати о врачах, сколько их всего в больнице?
– В больнице 350 сотрудников, из них 52 врача, 157 медицинских сестер. Каждый год лечим примерно 10 тысяч детей. При этом где-то 3 тысячи не госпитализируем, в приемном покое им даются рекомендации, проводится лечение, и они отправляются домой, в свои поликлиники. Цифры по операциям? Каждый второй ребенок, госпитализируемый в хирургическое отделение (а это примерно 4 тысячи детей в год), оперируется, получается 50%.
– Стоит ли сейчас в больнице проблема с мигрантами? Как лечите и лечите ли их вообще? По полисам? Платно?
– Мы оказываем экстренную помощь всем, независимо, житель он России или иностранного государства. Если ребенок поступает с проблемой, угрожающей его жизни, нам все равно – наш это ребенок или мигрант. Другое дело, когда мы сняли обострение, вывели из этого состояния, то россиянина мы лечим по страховому полису, а мигранта – за его собственные деньги.
– Лечатся или уходят?
– По-разному, но в основном платят и лечат деток. Понимаете, ситуации разные. Вот, например, наша русская семья, вроде бы положительная, их четырехмесячного ребенка госпитализируем с тяжелой пневмонией, лечим-лечим – результат нулевой, эффекта от лечения нет. Мы думаем на ВИЧ-инфекцию. Родители, в свою очередь, нам не союзники, они пишут отказ и не разрешают брать анализы у ребенка. В итоге он умер, а вскрытие показало – ВИЧ-инфекция. Родители попытались сделать нас виновниками их трагедии, не понимая, что только они не дали шанс на жизнь своему ребенку. Пока 4 месяца мы спасали жизнь грудничку, на нас все время оказывался прессинг, дескать, вы не можете лечить, не от того лечите, не умеете…
– Были ли в вашей практике случаи, когда родители из-за своей веры, ну не знаю, сектанты, не разрешали своему ребенку переливание крови, хотя это было жизненно необходимо?
– Два случая, и оба со свидетелями Иеговы. Дети поступили к нам с тяжелыми травмами мозга, и переливание крови было необходимо. В первом случае смогли вливать растворы, которые заменяли кровь, ребенка спасли. В другом – маленький пациент был переведен в самарскую больницу.
– Выжил?
– Да. Это очень сложная ситуация, когда ты вынужден убеждать маму в спасении ее ребенка. Помню, она привела своего гуру, и тот меня убеждал, что вмешиваться нельзя, это выбор самого ребенка.
– Пусть умирает?
– Они хитро высказываются: это его выбор…

Беседовала
Ксения РИС

Полностью материал читайте в печатном варианте «Вольного города»

23 (1100) 17.06.16