В начале марта мы опубликовали отрывок из дневника переводчика «Тольяттиазота» Людмилы Жуковой. Напомним, она родная дочь Ивана Святогора -- одного из авторов «Академической грамматики русского языка».
Сегодня публикуем новые страницы дневника, где собраны курьезные случаи из богатой практики Людмилы Ивановны. К первоапрельским розыгрышам это не имеет никакого отношения. 
Скоро 20 лет, как я начала работать переводчиком на «Тольяттиазоте». Просто давным-давно на мое, как теперь выяснилось, счастье на ТоАЗ очень потребовался переводчик испанского языка. Это была самая большая авантюра в моей жизни. Мало того, что мне пришлось переезжать из Самары в Тольятти со всеми трудностями перевоза туда же всей семьи, но еще и потому, что испанский был у меня в институте вторым языком. К окончанию института я могла сносно поговорить на бытовые темы: о себе, семье, городе и т.п. А вот переводчиком испанского языка меня, если честно, вообще нельзя было тогда назвать, тем более после 15 лет отсутствия какой-либо практики.
Но я рискнула. Как потом оказалось, не зря!
Исходя из собственного опыта, могу дать совет начинающим переводчикам -- лучше всего осваивать технический язык непосредственно в цеху или  на строительной площадке. Можно иногда просто, когда не знаешь, как перевести какое-либо слово, спросить: а что это такое? Специалисты тогда могут просто сказать: это, например, круглая зеленая штука с зубчиками, а то еще и пальцем покажут. Услышишь, как это называется у них и как -- у нас. И вот уже знаешь новое слово. Красота!
Но не все так просто, как кажется. Один раз, помню, наш наладчик мне какое-то мудреное слово техническое загнул. Я его и по-русски-то  первый раз в жизни слышала.
 Спрашиваю его:
-- А что это такое?
А он мне:
-- Ты переводи. Они знают…
А то еще хуже получилось… Ходила я так по цеху с записной книжкой. Старательно записывала все часто повторяемые слова, а вечером после работы пыталась найти перевод  в единственном словаре, который у меня тогда был. Несмотря на то, что словарь был очень толстым, перевода большей части слов, услышанных в первые дни, я не смогла найти. Когда же  попросила помощи у испанцев, показав им список неизвестных мне слов, грянул дружный смех… Оказалось, что это были не технические термины, а процентов на 90  нецензурные или просто грубоватые слова и выражения, которые, что греха таить, и наши монтажники часто употребляют во время работы.
Я, конечно, эти слова запомнила, чтобы потом не обращать на них внимания во время перевода. Но одно выражение, к сожалению, не учла. Его часто повторял испанский начальник, особенно если был чем-то очень доволен. А он был для меня тогда большим авторитетом.
И вот, помню, спустя некоторое время я первый раз поехала с группой наших специалистов в Испанию. Море впечатлений! Переезжали из города в город по разным предприятиям, перенимали опыт. А напоследок нам устроили прощальный ужин. Все расслабились, шутили, обменивались впечатлениями. Мне одной пришлось работать, всех переводить. Но это было приятно и необременительно. И вот когда испанцы, а это были довольно крупные начальники, захотели узнать наши впечатления о стране, о людях, еде, наши люди, переполненные теплыми чувствами, стали подыскивать нужные слова, чтобы эти чувства выразить. Но я вспомнила своего испанского начальника в Тольятти и, как мне казалось, сразу поняла, как можно выразить чувство очень большого удовлетворения. Поэтому на вопрос: «Как понравилась Испания?» ответила его излюбленным выражением. Реакция испанцев мне понравилась -- они аж в ладоши захлопали. Я поняла, что попала в точку, и, приободренная успехом,  еще пару раз употребила это выражение. Причем всегда результат был впечатляющим: все весело гудели, переглядывались, хлопали в ладоши.
Потом, когда я вернулась в Тольятти, тот самый испанский начальник спросил меня, как мне понравилась Испания, и я опять употребила его излюбленное выражение. Он одобрительно закивал, заулыбался. Потом вдруг внимательно на меня посмотрел и говорит:
-- А ты случайно  там никому так не говорила?
-- Как не говорила!? Еще как говорила! Можно сказать, на высшем уровне… Ты же сам все время так говоришь…
 Он аж застонал. Но видно было, что еле сдерживал смех. Оказывается, это его любимое выражение похоже на русское слово «зашибись», только звучит гораздо крепче. И дамы, в смысле испанские сеньоры, таких слов не говорят…
Ну, ладно. На ошибках учатся. Я, правда, потом с похожим словом опять впросак попадала. Но на этот раз совершенно нечаянно.
 На строящейся  фабрике керамической плитки мы пускали линию, где однотонную плитку наносится рисунок. Но краска там не простая, а керамическая, и стояла она рядом с линией прямо в ведрах. В детстве я училась в художественной школе, хорошо рисовала. И пока наладчики молча крутили гайки и регулировали механизмы, я попробовала рисовать на однотонных плитках. Обычные цветочки и птички, пройдя через печь обжига, становились яркими и блестящими. Получалось очень мило. Первая пробная плитка --  для всех и так приятно, а тут еще с птичками и цветочками! Вот наши операторы и наладчики стали просить у меня их в качестве сувенира: домой на память для красоты, или как подставку под горячее, да мало ли! Мы тогда не были избалованы большим выбором всяких домашних причиндалов. А одну-две штуки можно было спокойно вынести с фабрики -- ведь это пробники. Я сияла от удовольствия. Какое-никакое, а все-таки творческое самовыражение! А тут еще поступил заказ от одного испанца. Дело в том, что он воспылал страстью к одной русской девушке. Не нашей, с завода, а к одной из тех, которые были постоянными посетительницами их гостиницы. Ну, в общем, вы меня поняли… Хотя, справедливости ради, замечу: она не была профессионалка, скорее любительница.

Звали ее Маргарита. Так вот у этой Маргариты был день рождения, и меня попросили нарисовать красивую плиточку ей в подарок. «Заказчику» хотелось бы видеть на плитке и птичек, и цветочки, да еще к тому же целый текст поздравления, типа: «Дорогая Маргарита, поздравляю тебя с днем рождения, люблю, целую, желаю».

Конечно, такая маленькая плитка не смогла бы уместить «такое большое чувство», пришлось сокращать текст до минимума. И в результате получились по краешку цветочки, а по середине написано : « 21 год, а ниже -- крупными печатными буквами РИТА». Больше бы ничего не уместилось.
Довольная результатом, я сделала последний штрих и гордо подняла над головой свое «произведение искусства». Реакция превзошла все мои ожидания: толпа испанцев, до этого оживлено болтавшая, разом затихла. На лицах застыло недоумение, а мой «заказчик» прямо весь позеленел и затрясся. Честно говоря, к такому «фурору» я не была готова.
Дело в том, что по желанию «заказчика» я писала на русском языке. Но читали-то они по-своему! А по-испански имя «Рита», читается как «Пута», а это одно из самых сильных оскорбительных слов в отношении женщины, попросту мат. Чтоб вам стало понятнее, наше слово «путана» как раз от него и произошло.
Вот так и вышло, что эта самая мадам -- 21 год -- Пута. Не мне судить, была ли я далека от правды, но если бы вы знали, чего мне стоило убедить его, что сделано это было из самых лучших побуждений и без всякого злого умысла!
 
Иностранцы часто стараются запомнить какие-нибудь русские слова.  Но запоминаются прежде всего те слова, которые наиболее часто употребляются. Среди русских слов к таким относятся, например,  «потому что» и «на посошок».   Почему «на посошок» часто употребляемое слово, объяснять не надо. А с «потому что» следует разобраться. В те времена страна переживала большие трудности, даже такие мелочи, как гайки, гвозди, болты нужного размера, и то сложно было найти. Так вот, представьте, просит иностранный специалист-наладчик принести ему болт такого – то размера, а наши говорят: «Нету!» Тот, недоумевая: «Почему?» А наши, не моргнув: «Потому что!»
И все. Вот такое объяснение. Как говорится, без комментариев. Потому что понимали, что им, буржуям, все равно не объяснишь всех наших трудностей  перестроечного времени.
Такие диалоги уже и переводить не требовалось. И слово запоминалось быстро. Хотя похожесть их звучания некоторых сбивала с толку, как например, один раз, когда  у нас проводились переговоры на высоком уровне. Вопросы решались серьезные, атмосфера была несколько напряженной. Сидели друг напротив друга директора нашей и зарубежной компаний. У наших были претензии к тем (они выполнили не все обязательства), и наш директор серьезно спросил того: «Почему?» Я не успела открыть рот, чтобы перевести, как тот четко выпалил по-русски: «На посошок!»
Возникло минутное замешательство. Я, слава богу, быстро сообразила и перевела с русского на русский: «Потому что!». На что их директор весело закивал головой, для него эти два слова звучали почти одинаково. Хотя, надо заметить, на лицах наших серьезных начальников после этого появились улыбки. Атмосфера потеплела.
С этими же двумя руководителями, кстати, потом еще один смешной случай произошел, только с точностью до наоборот. Они должны были по телефону «попереговариваться». Думали, что моя помощь не потребуется, так как должен был быть переводчик с испанской стороны. Но его почему-то не оказалось. Меня срочно позвали в кабинет, где уже шли телефонные «переговоры», если это можно было так назвать. Просто нашего директора уже соединили по телефону с испанским директором, и испанец начал ему что-то говорить, надеясь, что параллельно идет перевод. Но так как меня рядом не было, а наш директор понимал, что надо хоть что-то говорить, пока меня не позвали, и говорить надо что-то приятное, дружественное -- единственное, что он смог вспомнить (это я и услышала, когда заходила в его кабинет), как он на ломаном английском языке сказал: I love you. («Я люблю вас»).
Испанец потом, когда вспоминал это, сказал мне, что чуть со стула тогда не упал…
Был еще случай с датчанином, который тоже пробовал учить русский. Он попросил меня сказать, как по-русски будет «я понимаю». Потом иногда пробовал вставить эту фразу в разговоре, но она у него не всегда получалась правильно. И вот однажды наши специалисты, мой датчанин и я были «на ковре» у нашего шефа. А характер у шефа, надо заметить, очень крутой. И если чем-то недоволен, то ни приведи Господь…  В тот день мы получили от него по первое число. Я даже не успела ничего перевести датчанину. Он только по интонациям и по нашим лицам понял, что дело не ладно. Зашли мы в свой кабинет ошарашенные. Делимся впечатлениями. Тут я вспомнила про датчанина. Надо, думаю, ему вкратце перевести, о чем была речь, чем шеф недоволен. Гляжу, а он сидит, понурый такой, голову рукой подпирает. Посмотрел  на нас грустно и говорит: «Я поминаю…».
Тут уж мы захохотали. Говорим:
-- Подожди, рано нас поминать. Еще поживем, выкрутимся как-нибудь.

Таких вот разных казусов еще много было. Так, однажды мы с группой французов обсуждали технологические схемы нового производства. Работы было много, пришлось выйти в субботу. Для того чтобы мы не умерли с голоду, а столовая в этот день не работала, нам выдали пакеты с пирожками и бутербродами, а чай и кофе, слава богу, были в достатке. Всю первую половину дня француз по имени Пьер спорил с  нашим специалистом о необходимости установки этого оборудования, а наш не видел в нем особой необходимости и отказывался вносить его в схему. Вопрос денежный: ведь любое дополнительное оборудование влечет за собой и дополнительные затраты. До обеда жаркий спор не затихал. Затем Пьеру все-таки удалось убедить нашего. Хлопнули по рукам, и все с удовольствием зашуршали пакетами с пирожками и бутербродами, стали разливать чай.
И тут случилось непредвиденное. Появился нежданный гость, им оказался огромный таракан. Обалдев от аппетитного запаха, он стал носиться по дивану, на котором сидели и наши, и гости, не зная, как подобраться к журнальному столику, на котором были разложены яства. К счастью, я заметила его первая и, стараясь отвлечь внимание французов, встала (чтобы все смотрели на меня вверх, а не на таракана вниз) и стала рассказывать какой-то анекдот, при этом сквозь зубы по-русски (а они по-русски не понимали), как будто невзначай, с улыбкой на лице сказала сидящей рядом молоденькой переводчице:
-- Тихо, не привлекай внимания, стряхни его и раздави.
 Она улыбалась, смотрела на меня и… ничего не понимала. Я показала ей глазами на непрошеного гостя, продолжая рассказывать анекдот. И тут она его увидела…
Раздался такой дикий визг, что, кажется, опешил даже таракан. Не растерялся только Пьер. Воспользовавшись этим секундным замешательством, он стряхнул его с дивана на пол и наступил своим громадным французским ботинком на героя детской сказки Чуковского. Чтобы снять нависшее напряжение, я могла бы процитировать:
-- Вот и нету таракана… Вот и нету великана…
Но французы Чуковского не читали, и надо было как-то весело выйти из этого замешательства.
И я решила пошутить:
-- Пьер, вы  герой! Вы не побоялись этого монстра и храбро бросились в бой. И вот -- победа за вами! Враг разбит!
Пьер как-то очень серьезно отнесся к моей шутке, немного помолчал, а затем ответил: -- Да, мне было нелегко убедить его в необходимости установки этого дорогостоящего оборудования…
                      
Еще штрих. Один незадачливый иностранец отдал в стирку свои джинсы, в которых были 500 долларов, песеты и наши рубли. Так вот: от их денег остались жалкие лохмотья, а наши стали чистенькие, как новые! Так что напрашивается вывод, что наша валюта самая надежная и прочная!  

Были у меня поездки за рубеж, но случалось и наоборот -- везти иностранцев куда-нибудь по России. Так, например, мне довелось привезти в Тамань группу китайских специалистов для строительства нашего порта.
Это потом все было сравнительно откатано. Китайцы периодически приезжали и уезжали группами, а я тогда везла их первый раз, причем, из Москвы на автобусе.
Вы представляете, каково было объяснять ГАИ, куда мы везем 150 человек «очень нерусской» внешности. Ведь их воспринимали у нас только как торгашей и гастарбайтеров.  Было у меня на руках приглашение на китайцев от администрации Краснодарского края. Но везла-то я их через пол-России! А в каждом регионе свои неписаные законы. А гаишники – народ непредсказуемый. Вернее, нет. В некотором смысле очень даже предсказуемый. И я старалась всеми правдами и неправдами отвлечь их внимание от салона с пассажирами, пыталась опередить, чтобы не заходили в автобус, сама быстрее выходила, показывала транспортные документы. Ехали ночью, было прохладно. Я даже заболела потом, ведь часто приходилось выходить из машины.
 Но один раз я не успела опередить очередного гаишника, и он все-таки зашел в салон и стал говорить с водителем. Была ночь, было темно. Салон для пассажиров находится немного выше кабины водителя. И я встала в проходе, чтобы загородить спящих. Авось пронесет! Ну, спят там какие-то люди, ночь ведь. Гаишник проверил документы, встал на нижнюю ступеньку, уже собираясь выйти из автобуса, и тут вдруг как-то от скуки, что ли, щелкнул выключателем и лениво оглянулся на пассажиров. От неожиданного яркого света все головы спящих до этого людей в раз приподнялись, и все и без того раскосые глаза, теперь уже прищуренные от внезапного света, прервавшего сон, с интересом уставились на возмутителя спокойствия. А у гаишника наоборот -- глаза так округлились, что просто на лоб полезли. Секунду длилась немая сцена: целый салон желтых лиц с раскосыми глазами, причем в русской глубинке -- человек этого никак не ожидал. Надо было видеть выражение его лица! « Эх, и ни...!» (устойчивое выражение из русского фольклора) -- только и смог он произнести и остолбенел, чуть не свалившись со ступеньки… Удивление его было настолько искренним, что комментариев не потребовалось, весь автобус взорвался от смеха. Пришлось, конечно, постараться убедить его, что это не нелегалы, потому что нелегалов в таких комфортабельных автобусах не перевозят. Слава богу, обошлось.

А работу этих китайцев потом контролировал один немец. Он оказался  ужасным занудой. Купаться в море совсем не хотел. Ему больше нравилось посидеть вечером пивка попить и с кем-нибудь поговорить про футбол, политику, пиво, в общем ни о чем… А так как по-русски он не говорил, то и меня от себя не отпускал. Найдет себе какого-нибудь любителя пива из наших и сидит целый вечер: ля-ля-ля, ля-ля-ля… Они-то говорят, отдыхают, а я перевожу, работаю. И без того целый день работаем, только вечером иногда окунуться получается, а тут еще вечерами его занудство переводить нужно. А что делать? Ни на какие уговоры не поддавался. С брезгливостью на море смотрел. Пляж-то, по их меркам, полудикий. Эх, ничего-то в них романтического нет, в этих капиталистах…  Как сказал бы Михаил Задорнов: «Ну тупые!»
Но в конечном итоге я все-таки была отомщена.
Однажды выдался свободный выходной, и мы небольшой компанией отправились на  местное целебное озеро. Я таких озер никогда раньше не видела. Оно расположено метрах в 50 от моря, но воды там по щиколотку. Поверхность покрыта тонким слоем соли, а под ней -- черная смолянистая грязь. Говорят, очень целебная. Взяла я с собой и немца нашего, для культурной, так сказать, программы. Он опять сидит на песке, пиво цедит. А вся наша команда, конечно, прямиком залезла в грязь -- оздоравливаться. Все извозились, как черти. Скачем, веселимся. Он, как нас увидел, чуть пиво мимо рта не пронес. Вспомнил, наверное, поговорку: «Что русскому хорошо, для немца -- смерть».
Поскакали мы так немного, оздоровились и прямиком в море попрыгали отмываться. А один наш товарищ до того был переполнен нахлынувшими теплыми чувствами (от хорошей погоды, веселой компании, ну и немного от пива, конечно), что под воздействием этих добрых чувств со словами «дружба -- Freundschaft!» полез моего немца обнимать...
 После таких сердечных объятий немцу, естественно, тоже пришлось искупаться. Оттирая с груди «мочалкой» из морских водорослей грязные  следы выражения чистой любви к братскому немецкому народу, он, качая головой, ворчал:
-- Теперь-то я знаю, почему ваше море называется Черным.