Недавно умер экс-депутат Государственной думы Василий Шандыбин. Говорят, сильно переживал, оказавшись вне большой политики, а потому сильно болел. Если бы тезка Чапаева был в списках КПРФ, то до сих пор бы заседал на Охотном ряду. А он пошел по спискам Аграрной партии, которая пролетела на выборах.
С Шандыбиным я познакомился осенью 2001 года. Тогда в Госдуме было два самых колоритных депутата: Жириновский и Шандыбин. С Вольфовичем я был уже знаком (сын моего друга входит в ближний круг лидера ЛДПР), поэтому попросил нашего депутата Анатолия Иванова позвонить в кабинет Шандыбину. Трубку взял сам Василий Иванович и не удивился, что тольяттинский журналист хочет с ним пообщаться.
В Госдуме три типа депутатских апартаментов. Есть скромные кабинеты без приемной, как, например, у Анатолия Иванова. Есть с небольшой приемной, как был у Шандыбина. Остальные -- как у директоров крупных заводов. В огромных приемных всегда много хорошо одетых молодых людей с озабоченными лицами. Сразу видно: не едят, не пьют, все помогают думать о большой политике.
В апартаментах профессора рабочих наук, так Шандыбин сам себя величал, сидели симпатичные помощницы и о чем-то тихо беседовали с парнями. Я не стал их отвлекать, бодро пройдя в кабинет депутата. Зная, что Василий Иванович был в нашем городе, я спросил:
-- Какие впечатления остались от Тольятти?
-- Тольятти – хороший город, я на ВАЗе два километра прошагал и убедился, что там работают открытые люди, -- ответил Шандыбин и, в свою очередь, поинтересовался мнением горожан.
-- Отношение к вам неоднозначное, -- дипломатично сказал я.
В те годы Тольятти никто не называл моногородом с кучей хронических проблем. Мы были столицей отечественного автопрома, люди жили хорошо, поэтому влияние коммунистов сводилось к минимуму.
-- И все-таки? -- пытливо уточнил Шандыбин.
-- Вас телевидение показывает то дерущимся, то кричащим.
-- Это делают специально. Телевизионщики любят вместо лица показывать мой затылок.
-- Известно дело -- папарацци, -- подыграл я, а потом специально посмотрел на шандыбинский затылок -- колоритный загривок. -- Говорят, вы с Жириновским дрались.
-- Нет, не дрался я с ним. Когда был депутатом первого созыва, то Жириновский начал подкалывать, насчет затылка и вообще. Я подошел к нему и поднял за брючный ремень. Ремень сразу же порвался, у Жириновского стали падать брюки. Словом, полный конфуз, зато с той поры больше не задирается.
Когда речь зашла о других депутатах Госдумы, Василий Иванович окончательно оживился:
-- У нас три депутата -- воры в законе, а десять -- криминальные авторитеты.  
-- Интересно, кто? Насчет одного я согласен, а вот остальные...
-- Никаких фамилий, но у воров в законе на плече есть отличительная татуировка.
Я сразу прикинул процесс опознания: выстраиваются в одну шеренгу депутаты с голым торсом и показывают свои немускулистые плечи. Тем временем Шандыбин стал перечислять воров в законе, работающих в других высших эшелонах власти. Фамилии он тоже не назвал, ограничившись цифрами.
Беседовали мы часа полтора. Точнее, Василий Иванович монологствовал, а я только успевал кивать да изредка вставлять междометия. Но все равно было интересно. Позже, оказавшись на улице, я вдруг услышал, что меня кто-то зовет. Обернулся -- Шандыбин.
-- Это правда, что в Тольятти ко мне относятся... по-разному? -- спросил он почему-то.
-- Правда.
Василий Иванович огорченно покачал головой и двинулся в сторону черной “Волги”, ожидавшей его возле подъезда.
А на следующий день Шандыбин, сам того не ведая, вновь угодил в центр политических разборок и, соответственно, новостей. В Колонном зале Дома союзов проходил учредительный съезд Народной партии. Делегаты обсуждали много вопросов, в том числе отношение к смертной казни. Аварец Гаджи Махачев, кстати, депутат Госдумы, прославился тем, что дважды возглавлял ополчение, когда на Дагестан нападали чеченские боевики. За освобождение 27 заложников был награжден орденом Мужества.
Выступая на съезде, он так увлекся, что допустил непростительную для кандидата юридических наук фразу:
-- А что касается возрождения смертной казни для террористов, то давайте тогда назначим палачом Шандыбина и проведем казнь на Лобном месте Красной площади.
Это было так неожиданно, что зал буквально лег от смеха, а потом долго аплодировал. Журналисты, в том числе иностранные, это сразу же растиражировали. Говорят, Василий Иванович не сильно обиделся. Несмотря на свою самобытность, он понимал, что такое бесплатный пиар.
Сергей РУСОВ