Две недели назад мы писали о трагедии, произошедшей в семье сотрудницы «Вольного города» Елены Горбуновой, дочь которой Татьяна была насмерть сбита мчавшимся по улице Гидротехнической водителем «Приоры». А на днях в редакцию обратилась Ольга Алексеенко. Она тоже потеряла дочь в ДТП. Случилось это в 2005-м году, однако виновные до сих пор не найдены, а сотрудники следственного отдела Ставропольского РОВД все это время мечтают лишь о том, чтобы дело поскорее было закрыто.
- Эту «десятку» мы подарили Олесе на ее 24-летие, - начинает рассказ Ольга Михайловна. - Спустя пару месяцев (осенью 2004-го) она начала жаловаться на то, что машину ведет влево и что-то постоянно стучит.
С тех пор Олеся стала частой гостьей на станции техобслуживания фирмы «РОНА», где машина была куплена и где согласно гарантии должны были устраняться все недоделки производителя - Волжского автозавода. Последний раз она была на СТО в середине июля 2005 года, записалась на конец месяца, но ее жизнь оборвалась на несколько дней раньше.
Трагедия произошла 21 июля примерно в шестом часу вечера на автодороге: Тольятти-Хрящевка недалеко от села Выселки. Как было написано в справке по данному ДТП, Олеся Алексеенко не выбрала безопасную скорость движения, не справилась с рулевым управлением, допустила съезд в левый кювет по ходу движения с последующим опрокидыванием.
- Я смутно помню тот день, - едва сдерживая слезы, говорит Ольга Михайловна. - Олеся оставила своего ребенка у нас на даче и поехала поговорить с преподавателем, так как готовилась к защите диплома. Когда нам сообщили о случившемся, мы сразу же выехали на место трагедии. Там стояла скорая помощь, и я видела, как увозят моего ребенка. Врачи сделали все возможное, но через три часа в больнице  Олеся умерла.
В заключении судмедэксперта написано, что смерть произошла в результате перелома свода основания черепа с повреждением головного мозга. 
После похорон, а точнее 27 июля, Ольга Михайловна вместе со следователем Ставропольского РОВД Владимиром Воробьевым (в своем рапорте он почему-то указал, что Олеся погибла сразу) побывала на месте ДТП. Вообще, действия следователя иначе как странными назвать сложно. Он, как и положено, был на месте аварии 21 июля, однако не опросил свидетелей, не обратил внимания на валяющиеся повсюду детали автомобиля. Лишь 27-го, вместе с матерью погибшей девушки, занялся изучением осколков и деталей, однако три дня спустя Воробьев постановил отказать в возбуждении уголовного дела, так как не усмотрел признаков преступления.
Казалось бы, все просто: девушка не справилась с управлением и погибла по собственной неосторожности, тем более что она не была пристегнута ремнем безопасности. Стоп, а как же тот стук, на который постоянно жаловалась Олеся? На фотографиях с места ДТП отчетливо виден след юза (то есть машину уводило к обочине дороги), а очевидцы утверждают, что водитель «десятки» даже не пытался затормозить.
Ольга Алексеенко не захотела мириться с выводами Воробьева и обжаловала постановление в прокуратуре области, которая вернуло материал для дополнительной проверки. Далее, 6 сентября, по решению того же Воробьева экспертами-автотехниками ТГУ Вадимом Никифоровым и Леонидом Черепановым в присутствии работников ВАЗа и «РОНЫ» проводилась экспертиза, которая установила повреждение шарнира привода левого переднего колеса. То есть автомобиль был технически неисправен. Эксперты также отметили, что Олеся не могла предотвратить выезд в кювет, также  как и самостоятельно определить причины неисправности перед тем, как села за руль.
23 сентября Воробьев после вмешательства прокурора области все же возбудил уголовное дело, однако брать за основу тот факт, что трагедия произошла по вине ВАЗа (неисправная деталь изготовлена в механосборочном производстве), не желал. Злого умысла в действиях работников СТО «РОНА» обнаружено не было, и как результат - за последующий год следователь трижды прекращал дело. Однако прокуратура отменяла эти постановления.
- Заниматься делом никто не хотел, - продолжает Ольга Алексеенко. - Приходилось обивать пороги прокуратуры. Проводилась еще одна экспертиза, в Самаре, но ее выводы оказались такими:  автомобиль вообще не мог двигаться. Получается, что мы сами привезли машину на место аварии и бросили в кювет. Дважды терялось уголовное дело, а потом произошло следующее. При передаче материалов от следователя Воробьева (он почему-то вдруг решил уволиться) к его коллеге Диженину были утеряны вещественные доказательства, а именно поврежденные детали, на основании которых делали свои заключения Никифоров и Черепанов. Позже Диженина переводят на работу в Жигулевск, возвращается Воробьев, и ему снова передают дело. Я слышала, как один из следователей сказал Воробьеву: «Эх, рано ты на работу вышел».
Сейчас делом поочередно занимаются следователи Владимир Воробьев и Татьяна Хурасева, о которой у Ольги Алексеенко сложилось совсем не лестное впечатление. По ее словам, имеется аудиозапись, на которой из уст следователя звучат в адрес адвоката и ее лично такие фразы, как: «Пошли вон!», «Закрой рот!», «Я не хочу заниматься вашим делом», «У меня нет с вами общих интересов», «Я вашей дочери свечку поставлю за упокой, только бы вас здесь больше не видеть!».
С июня 2007 года по август 2008-го уголовное дело прекращалось еще четыре раза, и вновь после жалоб Ольги Алексеенко прокуратура отменяла эти постановления. По сути, несчастная мать вынуждена вести войну со следственным отделом Ставропольского РОВД. Неоднократно разные люди ей намекали, что добиться справедливости в этой ситуации будет невозможно. Так зачем же тогда она продолжает искать правды у тех, кто не желает понимать масштабы постигшего ее семью горя?
- Ни о какой моральной компенсации мы пока даже не заикались, - отвечает на вопрос Ольга Михайловна. - Я хочу найти человека, по чьей вине погибла моя дочь, оставив ребенка сиротой (на момент гибели Олеси ребенку было 2,5 года). Я три года не жила, а существовала. Понимаю, что чужое горе никому не нужно. Если бы речь шла о ребенке какого-нибудь руководителя правительства, тут бы все вверх дном перевернули. А мы три года добивались того, чтобы узнать, на каком заводе делалась эта деталь. От нас отмахиваются, как от назойливых мух. Расчет на то, что нам все это надоест, и мы просто отойдем в сторону.
Когда закончится эта борьба за справедливость, не может сказать никто. Назначалась экспертиза в Нижнем Новгороде, однако она не состоялась из-за утери следователями деталей. Что касается экспертизы Никифорова и Черепанова, то ее брать в расчет не хотят, поскольку она проводилась до того, как было возбуждено уголовное дело. С утерей вещдоков именно эта экспертиза сейчас является главным аргументом для потерпевшей стороны.
Родители погибшей девушки отправляли письма на имя президента Анатолия Медведева, премьер-министра Владимира Путина, генпрокурора Юрия Чайки. В итоге все эти письма возвращались в Самару, оттуда поступали указания с требованием разобраться в следственный отдел Ставропольского РОВД. Однако для Хурасевой и Воробьева, а также их начальницы Кулаженко это не стало достаточным основанием для активных действий. Они продолжают считать, что Олеся погибла по своей  вине. Сейчас потерпевшие обратились к депутату Госдумы Анатолию Иванову, обещавшему помочь.
- Для себя я определила виновного, - говорит в заключение беседы Ольга Алексеенко. - Это Волжский автозавод, где была сделана некачественная деталь. Мы купили ребенку новый автомобиль, пробег которого на момент аварии составлял всего 18 тысяч километров. На этом автомобиле ребенок погиб. Мы, что, должны успокоиться и обрадоваться? Если бы речь шла о подержанной машине, мы бы не ходили никуда, так как ответственность была бы на нас самих. Но здесь речь идет о новой. ВАЗ, что, не в состоянии отвечать за свои изделия? Такое ведь может, не дай Бог, случиться с кем угодно.
Илья ПРОСЕКИН