Об интересном приюте, расположившемся возле леса Автозаводского района, «Вольный город» писал несколько лет назад. Именно туда тольяттинцы привозят раненых птиц (в том числе хищных) и мелких зверюшек, зная, что их примут, правильно накормят и, скорее всего, выходят.

Орлы, совы, говорящий ворон, еноты, попугаи, кролики, утки – это далеко не полный список обитателей, однако всем им скоро придется покинуть свои клетки, поскольку объект готовят к сносу. Кому он помешал? Это мы попытались выяснить, побывав на днях в приюте и побеседовав с его руководителем Натальей Гончаровой.
– Вообще, подростковый клуб любителей природы существует с 1973 года, – начала свой рассказ собеседница. – Несколько раз меняли место дислокации, путешествовали по квартирам, образовательным учреждениям, а в конце 80-х обосновались здесь – на улице Жукова, рядом с детскими садами и санаторием «Прилесье». Сразу скажу, что заселялись на законных основаниях, по согласованию со всеми необходимыми службами. Леонид Пахута помогал из вазовского соцкультбыта.
– А чей это был участок? – спрашиваю у Натальи Ивановны.
– Волжского автозавода. На этом месте всё бурьяном поросло, однако мы,  с помощью  пионеров и пенсионеров, что смогли – сделали, после чего заселились. Отмечу, что участок выдавался с перспективой строительства полноценного клуба, однако события 90-х годов не позволили реализовать проект. Ну, как говорится, на нет и суда нет – стали жить исходя из того, что имеем.
По словам Гончаровой, главной ударной силой клуба всегда были юннаты:
– Наша задача – показывать тольяттинцам обитающих поблизости животных и дать возможность детям общаться с ними, ухаживать. Подчеркну, что питомцев мы никогда не отлавливали. Здесь только те, кто пострадал и был принесен людьми в надежде на спасение.
Кстати, с 1995 года мы так и называемся – приют для пострадавших диких животных. В основном здесь птицы, поскольку для крупных зверей нужны иные условия. Сами видите: места у нас немного, так что лисиц, косуль, лосей отправляем в питомник при национальном парке «Самарская лука».
Зачастую бывало так, что, вылечив животное, мы потом приглашаем человека, который его принес, чтобы вместе выпустить в дикую природу. Согласитесь, хороший воспитательный момент. Посмотрите, сколько инвалидов среди наших питомцев, причем большинство из них лишились возможности хорошо видеть или летать не без помощи человека.
Ближайшим соседом приюта долгое время был физкультурно-оздоровительный комплекс «Спортландия» (по сути – детский лагерь), отношения с которым особо не осложнялись. Однако затем завод передал объект федеральному медико-биологическому агентству (ФМБА), а вместе с ним – и участок, на котором расположен приют. Какое-то время новые собственники делали вид, что не замечают соседей, однако потом обратились в суд с претензиями, что «птичники» незаконно заняли территорию, настроили всяких вольеров, содержат животных в корыстных целях и вообще портят красоту здешних мест.
– Соседей не устраивает внешний вид приюта, да и запахи, наверное, до них периодически доходят. Можно было привести всё в порядок. От тольяттинцев поступали предложения помочь со строительством новых вольеров, однако мы понимали, что вкладываться в реконструкцию, не имея прав на землю, мягко говоря, рискованно.
Сделав небольшую паузу и тяжело вздохнув, собеседница продолжила:
– Суды мы, естественно, проиграли в силу юридической неграмотности, хотя есть закон, позволяющий претендовать на участок, ведь приют находится здесь более 15 лет, занимаясь общественной деятельностью. Ну, получилось, как получилось, тем более что в срочном порядке нас никто не выселял.
Бывший руководитель управления земельных ресурсов мэрии Наталья Немых однажды приезжала, восхитилась, что в наше время можно что-то бескорыстно делать для города. Обещала помочь, но потом вдруг ситуация повернулась на 180 градусов, и мы из хороших превратились в плохих. В общем, попытки получить поддержку властей успехом не увенчались. Ходили в мэрию, однако Сергей Андреев не захотел пойти навстречу. Позже к Анташеву обращались, но и он помочь ничем не смог. Вообще, мало кого из чиновников заботила наша судьба.
Стоит отметить, что беседу несколько раз прерывал телефон. Люди звонили, интересовались, чем можно помочь, предлагали забрать оставшихся попугайчиков…
– Тут попугаев немного, – ответила Наталья Ивановна в трубку. – С рынка приносят больных – предлагают скормить хищникам, ну а мы идем своим путем – лечим и пристраиваем к хорошим людям. Сейчас вот парочка осталась. Одного я уже пообещала детскому центру, а второй – Прошка, который в свое время чем-то хозяевам не угодил. Начали его передавать от одних родственников к другим, а потом позвонили нам, сказали: «Забирайте, или мы его в окно выкинем». Вот два года у нас уже живет – ручной, болтливый, но немного кусачий.
Постепенно мы подошли к главной теме разговора, ведь судя по тому, что пишут в интернете, скоро к приюту подгонят бульдозеры, и вольеры пойдут под снос – только перья полетят во все стороны.
– До 31 марта необходимо освободить территорию, иначе приедут, изымут животных и передадут их в «Самарскую луку», – сказала по этому поводу Наталья Ивановна. – Вроде бы руководство национального парка согласилось, однако оно вряд ли  представляет, о каком количестве птиц идет речь. Это ведь бюджетная организация, которая получает определенную сумму на конкретное количество животных. Чем они собираются кормить 25 хищников, которые у нас здесь живут?
Интересный вопрос, хотя сейчас больше беспокоит, как успеть переехать за две недели. Если мы не успеваем, то есть перспектива возбуждения уголовного дела за занятие коммерческой деятельностью на не принадлежащей нам федеральной земле.
– Именно коммерческой?
– Да. Вам смешно? А нам нет. Как будто мы лошадьми тут торгуем.
– Вмешательство губернатора позволило бы вам остаться здесь?
– Не знаю. Земля-то федеральная…
– Документов на участок у вас нет?
– Нет.
– Уехать есть куда?
– Сказать, что совсем ехать некуда – наверное, неправильно. Дарит нам один человек часть своего участка в отдаленной части Борковки. Большое ему спасибо, однако возникают два вопроса: кто туда поедет и как там выживать? Интересен участок в доступном месте, чтобы люди могли, как и раньше, привозить раненых животных. Нам ведь и прежде предлагали в качестве альтернативы территорию когда-то существовавшей в Зеленовке военной части, бывший госпиталь в промзоне и так далее.
А рядом с лесом птицам жить нельзя. Видимо, скоро дойдем до того, что оленей начнут в квартирах прописывать. В общем, сейчас в экстренном порядке распределяем животных по знакомым до тех пор, пока либо здесь не решится вопрос, либо пока немного не просохнет, чтобы можно было спокойно переехать в ту же Борковку.
Обратил внимание, что Наталья Ивановна на удивление спокойна, и даже спросил, с чем это связано:
– Смирились и решили здоровье поберечь?
– Да как сказать... Ну, пока разговариваю с вами – спокойная, а вообще, конечно, повеситься хочется (смеется). Сколько лет этому посвятила, а вот теперь до уголовной ответственности дожила… Не знаю, чем это закончится. Волну в интернете кто-то запустил, правда, получилось не очень корректно, да еще от имени приюта…  
Перед тем как попрощаться с Натальей Гончаровой, мы немного походили по территории. Площадь приют занимает небольшую, так что много времени это не заняло. Особо описывать увиденное не будем (смотрите фотографии), однако отметим, что выглядит всё очень скромно, ведь вольеры делались достаточно давно, да и активистов с юннатами в последние годы не так много, как раньше.
Впрочем, это не повод, чтобы ставить крест на всем, что сделано, ведь приют – это часть городской истории и чуть ли не единственное место, где дети могут увидеть диких животных и осознать, какой вред им наносит человек.

Илья ПРОСЕКИН

P.S. На этой неделе Гончарова встретилась с заместителем мэра по имуществу и градостроительству Олегом Захаровым, который предложил в качестве альтернативы участок за Московским проспектом.
– Съездили, посмотрели и разочаровались, – вздыхая, сказала по телефону Наталья Ивановна. – Во-первых, пешком около двух километров по промзоне, а значит, не дойдут ни дети, ни пенсионеры. Во-вторых, там еще собаки с кошками размещаются – то есть птицам нашим смерть. В-третьих, электричества и воды нет. Посчитали – миллиона два нужно на восстановление. В общем – не вариант.  Нюанс заключается в том, что мэрия может давать общественным организациям только какие-нибудь строения, а пустой участок земли – нет.
Также, по словам собеседницы, Захаров взялся выяснить, возможно ли размещение приюта в дендропарке на улице 40-летия Победы (возле так называемого Царского села), однако перспективы пока тоже непонятны. Кроме того, администрация собирается обратиться к судебным приставам с просьбой об отсрочке, поскольку погодные условия не позволяют завершить переезд до 31 марта.