Когда смотришь на стройку у поселка Волна, то понимаешь, что здесь не было директивных указаний, государственных планов, а также штабов, созданных властями. Делалось все по велению руководства одной корпорации и с одной целью: дать продукции крупнейшего российского производителя выход на экспорт, обеспечить многотысячный коллектив доходами, а значит, и достойной заработной платой, приемлемым в наши дни качеством жизни. Плюс, конечно, налоговые отчисления в бюджеты всех уровней.
Пока в высоких государственных кабинетах думают над стратегией выхода из кризиса, обрушившегося на экономики почти всех государств мира, здесь, на берегу бухты у мыса Железный Рог, созидают это будущее.
Правда, не всем это по нраву. Кое-кто хотел бы, чтобы инициаторы строительства порта годами ходили по кабинетам, выпрашивая разрешения вложить миллиарды в развитие края. Точнее – цифра приближается уже к 10 000 000 000. Если вдуматься, сумма колоссальная, такими масштабами оперируют те, кто распределяет федеральный бюджет.
Нет помощи со стороны – что ж, тольяттинцы всегда рассчитывали и рассчитывают на собственные силы. Поэтому традиционными и обычными стали так называемые «трудовые штурмы», когда на берега Черного моря с берегов Волги отправляются заводские специалисты, чтобы ускорить строительство и сдачу в эксплуатацию жизненно важных объектов. Нам довелось поговорить с участниками одного из таких «штурмовых отрядов».
Иван Димитров Чолаков, главный строитель, цех № 48:
– Я работаю здесь с 20 октября 2004 года. До этого 4 года работал в составе пермской строительной организации на строительстве гостиничного комплекса в Тольятти. Там ударно работали, все построили. И после этого меня пригласили поработать на «Тольяттиазот».
– Это было предложение, от которого вы не смогли отказаться?
– Да. Они меня переманили. После того, как я провел на Тамани 10 дней, я вернулся из командировки в Тольятти, и Сергей Корушев задал первый вопрос: «Как вам стройка?» Я ответил, что меня стройка в полном объеме устраивает. Мне здесь знакомо все, потому что в моей жизни было много таких вот больших строек. И я знаю, что такое дисциплина, потому что работал с немцами 8 лет. Да, в советские времена мы строили военные городки в Германии.
– Ну, теперь у вас другая забота – порт Тамань. А как вам здесь?
– По-разному. Были и хорошие моменты, и не очень. Главное, что я до сих пор не могу понять, почему такое грандиозное сооружение, которое может приносить огромную прибыль, – и не работает? Я не могу примириться, у меня прямо сердце болит.
– Ну, вина за это лежит не только и не столько на инвесторе объектов, сколько на проверяющих-контролирующих органах... Даже если они в своих претензиях и правы, можно ведь как-то найти компромиссное решение? Порт нужен не только корпорации, он нужен стране.
– Тут было много проверок. И закрывались мы, и открывались, много чего было. А ведь есть заявление Путина: порту Тамани – быть. У меня это распоряжение есть. Его проверяющие увидели и отстали. Я просто им сказал: «Ребята, вам этот документ что-то говорит?» Когда мы совершаем очередной рывок, к нам прибывают из Тольятти по распоряжению первого руководителя сварщики, слесари-ремонтники, монтажники. Программа очень жесткая. Мы должны успеть до того срока, который назначил первый руководитель.
– А как вы со всем этим хозяйством управляетесь?
– У нас все объемы распределены между подрядными организациями и нашими цехами. К этим подрядным организациям закреплен технадзор по строительной части и монтажной части. Пока у нас этих людей еще недостаточно, мы будем создавать такие органы. И при этом будем ориентироваться на начальников цехов. Пока мы не можем сказать, что развернулись в полном объеме, и это наша недоработка. И еще есть много пожеланий по организации. Я по натуре спокойный человек, но это спокойствие уже заканчивается, потому что и наши, и подрядные организации как-то немножко привыкли к не совсем рабочему ритму. Людей же эти вот бесконечные рывки-остановки расхолаживают.
Основные работы в должном объеме выполняют наши турецкие подрядчики.   Сейчас подключилась организация «Родничок» из Тольятти. Ее я знаю с 2002 года, тут сейчас присутствует начальник участка – Рябов Вячеслав. Молодой парень, с амбициями. Мне нравятся такие требовательные в работе люди, я сам такой. Могу сказать добрые слова и о фирме «Сфера», которая выполняет большой объем на монтаже металлоконструкций, трубопроводов.
Еще одна наша серьезная забота – БОС, биологические очистные сооружения.
– Там большие объемы?
– Большие. Здесь у нас очень хорошо работает 19 цех. Мы пустили тепло в здание морской администрации порта, провели опрессовку, изоляцию трасс трубопроводов. Владимир Махлай обеспечил три экскаватора, которые должны перелопатить большой объем работы. И транспортный цех тоже развивает хорошую деятельность. Для нас главное, что в лице Владимира Махлая и Валентины Семеновой мы всегда имеем поддержку. Алексей Виноградов тоже здорово нам помогает. Всегда мы созваниваемся, советуемся. В его присутствии тут решаем все текущие вопросы.
– И все-таки есть проблемы, есть неудовлетворенность руководства темпами и качеством работ...
– Да, замечания и нарекания есть. Но это же текущая работа. Один мой знакомый говорит: если работа не в радость – брось такую работу. При всех трудностях и проблемах эта стройка меня в полном объеме устраивает. Сейчас есть моя личная проблема: я должен немножко перестроить свой характер, поскольку, как мне говорят, я человек добродушный, а с этим тяжело работать. Ну и тем более, близится сдача в эксплуатацию ответственных объектов, а это всегда обязывает собраться, волю в кулак – и работать изо всех сил.
Азат Исмагилов, главный специалист по тепловодогазоснабжению цеха № 48:
– Нам поручили прокладку подземных коммуникаций. Надо было проложить порядка 2400 погонных метров. Здесь сетевой водопровод, пожарный водопровод, канализация. Тут вообще была степь, мы организовали этот участок монтажа и ремонта подземных сетей.
Начали мы с нуля, у нас не было никакого оборудования, техники. Закупалось все оборудование новое, импортное. Для нас это было вообще вновь. Сварочными работами до этого не занимались, монтажом тоже. Закупили сварочные аппараты по полиэтиленовым трубам разного диаметра от 50 до 500 мм. У нас очень грамотный начальник участка попался – Новиков. Он обучил всех своих молодых ребят сварке, монтажу. Все, что знает, он передает сейчас своим людям. В первый раз они начали подготовительные и потихоньку – сварочные работы по полиэтиленовым трубам. У нас в первую очередь была задача: прокладка тепловой сети. На данный момент идет заполнение тепловых сетей.
Сооружение там – большой четырехэтажный терминал. Чтобы отопление работало, в первую очередь подаем туда тепло. Полностью проложили уже все трубы. За нами идут монтажники 62 цеха. После монтажа мы опрессовываем трубопроводы, выявляем некачественные соединения, если есть. На тепловые сети идут утепленные стальные трубы, в полиэтиленовой оболочке. И другая бригада будет прокладывать пластиковый стеклопровод на склады аммиака. Это 1480 погонных метров.
– В общем, так незаметно и переквалифицировались?  
– Да. Стали строителями. У нас здесь работает своя спецтехника. На данный момент закупили еще два экскаватора. Оборудование по сварочным генераторам все импортное.
– У вас программа должна закончиться к какому-то рубежу?
– Пока срок окончания работ не могу определить. Объемов очень много. За раз не получается. Девять линий надо протянуть, это еще две трубы. Пожарная вода, канализация, две напорные линии, питьевая вода. Работа имеется, не пропадем, думаю. И раз уж взялись за дело, то его сделаем.
Александр Пряников, главный специалист по коммерческой работе цеха № 75:
– Говорят, у сухопутного ТоАЗа появился свой флот?
– Совершенно верно. И появился не сегодня, а еще в 2004 году. Сейчас он находится в законсервированном состоянии, экипажи выполняют свою функцию по поддержанию плавучести судов. Мы ожидаем того момента, когда у нас будет тихая заводь. Сейчас порто-флот находится в Тольятти. Он пока еще небольшой, но достаточный для того, чтобы выполнять задачи по буксировке больших судов-аммиаковозов.
– Думаете, все получится?
– Я хорошо знаю эту местность и здешние морские условия, они очень тяжелые, сложные. Но та схема, те решения, которые были приняты, безусловно, на данный момент передовые и наиболее грамотные именно в этих конкретных условиях.
Что касается самой стройки и порта… Иногда даже горло перехватывает от несправедливости того, что происходит. Что ли у нас нет правды в своем отечестве? Полезнейшее дело и для края, и в частности для нашего Темрюкского района. Промышленность сама по себе дает некоторые преимущества: социальная сфера, быт людей становятся совершенно другими. Это все на инициативе Махлая, на его бесконечном желании сделать что-то полезное и для корпорации, и для страны. Но у нас вдруг, ни с того ни с сего, возникают какие-то препоны.
– Вы впервые такое наблюдаете?
– Ну, в таком именно разрезе – да. Вот, например, порт Южный под Одессой. Был там никому не нужный поселок. Пожалуйста: сейчас огромнейший порт отошел государству Украина. На примере Украины видно, что тут же, на основе завода, вырос современный город, качество жизни стало совсем другим. И здесь точно так же будет. В этом я уверен.
– Вот бы вашу уверенность – да краевой администрации в уши...
– Да знают они все. Здесь будет продолжаться строительство. Этот порт станет многофункциональным, не только для отгрузки аммиака. Будут и зерновой терминал, и сухогрузный, и для генеральных грузов – порт многоплановый. Идея здесь передовая, и применяются самые передовые технологии.
– В общем, вы уверены в конечной победе правого дела?
– Да на все сто процентов! И коллектив дружный, слаженный. Все решается, делается. Махлай держит руку на пульсе, при помощи ТВ и интернета проводит телемосты, контролирует ход дел постоянно. По старой работе, еще до того печального события, когда рейдеры попытались захватить завод и самого Махлая,   много приходило людей на прием к нему. Что меня поразило в нем, так это то, что он моментально вникал в суть дела. А казалось бы, здесь, на строительстве порта – сфера, вообще не касающаяся химического производства. Но если была какая-то проблема, то он быстро входил в курс дела, буквально в считанные минуты. Вот это да, вот это человечище! И в этом перспектива нашего дальнейшего сотрудничества. Человек он неординарный, поэтому по-другому не могло, наверное, быть.
– Что вы дальше будете делать по вашей специализации?
– Будем делать все, чтобы обеспечить прием, швартовку, погрузку и буксирование судов-аммиаковозов. Идея такая: сделать порт именно полноценным и международным. Это будет самостоятельная, самодостаточная организация без привлечения посторонних. Здесь все под рукой, рядышком, так намного эффективнее. Безусловно, наш флот станет развиваться. Тут даже двух мнений быть не может – порт будет многоплановый. Это первая ласточка. По этому же клише работают наши соседи, «Таманьнефтегаз». Они подсматривают, конечно, и пытаются делать то же самое. Правильно делают. Пускай идут за нами. Правда, не знаю, что и как у них получится: второго Махлая для них у нас нет...
Андрей Саратовцев, начальник управления № 108:
– Как и с чего началась ваша таманская эпопея? И как продолжается?
– Для меня проще не бывает: издали приказ направить людей во главе с начальником управления, и мы поехали.
– А с каким чувством?
– Ну, мы уже к приключениям-то привыкли.
– У вас был хороший тренер?
– Тренер хороший. Стройки практически непрерывные. Это в порядке вещей для тех, кто тут сейчас присутствует с ТоАЗа.
– Тут и местных много?
– А как же – половина местных.
– А как сюда входили?
– Сначала мой зам ездил. Потом уже начальники поехали. Пока цех был многопрофильный – ремонтный, соответственно этому приказу и поставили. Коррозионная защита, чистка металлоконструкций, грунтовка, покраска. На сегодняшний день наша главная забота в основном – это металлоконструкции. А еще и трубопровод, аммиачные хранилища, два резервуара – это часть объекта. Кроме этого там еще и эстакады, слив, налив, металлоконструкции и трубопроводы. Это вот одна из задач. Вторая задача по направлениям цеха – это теплоизоляция. По теплоизоляции задачку поставили. От этого АБК до морской администрации, до порта фактически получается два километра, со всеми зигзагами, теплоизоляция всей этой трассы…
Тот объем, который нам давали по сварке труб, мы закончили еще в прошлой командировке. А уже в эту командировку занимаются на теплотрассе изолировщики. Тоже работа практически закончена. Нам необходимо всю теплотрассу эту полностью сдать. Там несколько цехов завязано. Есть у нас паровой цех, который этим в основном занимается. Им помогает 62-й цех, который работает над сваркой и монтажом этой трубы, а мы ее изолируем. Если мы на одном объекте что-то закончили, это же не говорит о том, что вся стройка замерла. Она будет и дальше продолжаться.
У меня тут еще и монтажники, и сварщики. У которых задача совсем другая. Они должны сделать систему пожаротушения в сливную эстакаду. Подогнали цистерны – идет слив в хранилище. И весь этот проект должен быть обеспечен системой пожаротушения. Там уже такая монтажно-сварочная работа. Первый этап этой работы мы сегодня фактически закончили. Кирпичное здание, и туда напичкана целая связка трубопроводов, запорной арматуры, клапанов, задвижек. Вот это мы смонтировали, объем приличный. Тем более в таких стесненных условиях. Задвижки весом по 416 кг, а нужно монтировать. Ничего нельзя приспособить – маленькая высота потолков, и все практически вручную. Там шесть задвижек, два коллектора, ручной монтаж и сборка. Стык на стыке. Сварной стык через каждые 200-300 мм.
– Ну, вы как-то пообвыкли здесь, на ветрах?
– Когда нас отправляли сюда в командировку, я еще не знал об этой работе. Поставили перед фактом: ваша бригада будет делать вот этим приказом систему пожаротушения.
– А раньше делали?
– Ну, тут для монтажников особенного ничего нет. Ребята все хорошие. Но беда в другом: мы приехали, не зная ни проектов, ни расположения, ни комплектации. И это было сложно. Если бы мы знали задачу за месяц-два, мы бы как-то к ней готовились. Можно было и проект заранее взять и посмотреть. Слава Богу, что на эту работу оказалось процентов на 80 комплектации, и мы смогли сразу приступить к делу. На будущее предстоит не меньше. Мы сделали только распределительный узел, а теперь вся эта разводка – по самой эстакаде.
– Вы сами этот бросок на юг как воспринимаете?
– Я – нормально. Но у меня одна проблема – семейная. Уже в ходе моей командировки внук должен был появиться. Он и появился. Дедушкой я стал в первый раз. Хотелось как- то там поближе быть. Но не судьба, вернусь – увижу.
– Такие задания вам приходилось уже выполнять?
– А у нас вся работа на ТоАЗе – спецзадание. Владимир Николаевич мыслит неординарно. Как он задумал, как запланировал, так и получается. Как бы ни говорили, конечно же, тяжело. Я тоже покоя хочу, дома на диванчике. Но залежался – потом спина заболела. А тут получается в бегах. Утром соскочил, молча побежал – и на целый день. Я тут был в последний раз лет шесть назад, когда еще ничего вообще не было. По путевке отдыхали недалеко и приезжали вот именно сюда.
– Уже знали тогда, что будет?
– Да, тогда были уже разговоры о порте. Но за шесть лет, что я тут не был, разница возникла громадная. Тем более, если учесть, что последние два года стройка была заторможена. Получается, что за четыре активных года произошли колоссальные изменения. Я давно говорил: пусть, кто хочет, гавкает, а работа есть работа, и она должна двигаться.
– У вас в Тольятти тоже есть какие-то первоочередные дела?
– В основном сейчас дела текущие. О чем душа болит, так это кирпичный завод, вторая очередь. Я уехал в тот день, когда должны были печь на розжиг поставить. Результата я пока не вижу, но эта печка долго сушится. А печь здоровенная – 130 метров в длину. Получается, что не успею плоды труда-то увидеть. Увижу, когда уже в работе будет. А вот сам момент пуска я пропустил. Немножко обидно.
Максим Перепелицын, мастер смены, цех № 100:
– Наш цех – круглосуточного ремонта всего завода, всех агрегатов, включая не только аммиак, но еще и метанол. Цех у нас новый, только открылся.
– А до этого где были?
– До этого я работал слесарем в 26-м цехе. Там точно такой же цех, только не круглосуточный, а обычный ремонтный. Там я работал слесарем, а сюда меня пригласили мастером. Я согласился. Это не только профессиональный рост, но также интересно работать в новом цехе. Там все молодые. У меня техническое образование и еще есть высшее.
– А здесь, в порту, чем занимаетесь?
– В Тамани занимаемся монтированием площадок, обслуживанием компрессора,  площадкой, по которой будет проходить трубопровод. Станут проходить люди, чтобы заниматься ремонтом компрессора. Это довольно-таки важный объект.
– Вы давно начали?
– Он уже почти готов, основная, крупная работа уже выполнена. Остались небольшие доработки. Монтаж балок, опор. Наш цех приехал и еще 99-й цех предоставляет нам сварщика, двух сварщиков нам дали из 22-го цеха. На данный момент у нас работают слесаря: Пронин, Рогожин, Тришин, Елец, Савкин и Галкин.
– Вы этот объем закончите, а что потом?
– Потом, скорее всего, еще одна площадка будет рядом. Опыта наберемся и будем делать точно такую же в компрессии.
– Нравится работать в цехе?
– Мы и на заводе работали на улице, в цехе в основном вся работа происходит на улице. Мне здесь нравится, интересно. Объект новый. Потом все равно будет продолжение после этого объекта. Получается практически вторая специализация.
– Что семья говорит?
– Ждут дома. Жена ждет. Она понимает, что у меня такая работа. Отец тоже работает на заводе и еще дядька. Работа нравится, интересная. Есть перспективы карьерного роста.
– У вас с этим неплохо...
– Да, мне нравится: покажешь себя как хороший работник, и получишь так же. Если работу хорошо выполняешь, замечают. Начальник у нас человек молодой и хороший. Он тоже принимает активное участие, каждый день на стройке с нами. Чтобы все было, чтобы все вовремя подвозили. То, что из оборудования мы с собой не привезли, заказываем тут, и нам подвозят. Ну и следят, чтобы по жизни все были устроены. Если кто-то заболел, обязательно в больницу устраивают. Пока все идет хорошо, надеемся, и дальше так будет.
Антон Заварзин, мастер цеха № 48:
– Я работаю в цехе очистных сооружений ТоАЗа. Сам цех достаточно мощный, завод большой. Производит очистку хозяйственно-бытовых стоков целого района. Мощность этого производства 104 000 кубов в сутки. Это достаточно много. Для сравнения, здесь планируется и уже строится станция на 600 кубометров в сутки. Это была начальная мощность. Потом решили, что порт развивается и поселок будет развиваться, инфраструктура не будет стоять на месте. И было принято решение об увеличении производительности до 1200 кубометров в сутки. То есть практически двойной запас прочности.
Наверное, это правильно сделали, потому что понятно, где строим: фактически единственная курортная зона, оставшаяся в России. И к вопросам экологии надо относиться сверхтщательно. Я не знаю, сколько еще надо сделать «сверх», чтобы не оставалось сомнений вообще, что хоть какой-то ущерб может быть нанесен вот этой нашей курортной зоне. Если сравнивать сам проект с нашими тольяттинскими очистными сооружениями, то он и гораздо современнее по аппаратурному обеспечению, и позволяет производить более глубокую очистку. Честно говоря, я такого не ожидал. Очень много современного оборудования. Практически все, что есть и в нашей отечественной практике, и в мире – здесь имеется. Наша станция обеспечивает стопроцентную очистку стоков и доведение состояния сбрасываемой жидкости до качества, можно сказать, питьевой воды.
На первоначальном этапе здесь есть очень большой резервуарный парк. Примерно трое суток, если что-то случается с очистными, можем просто принимать стоки в накопители без какого-либо риска, что это куда-то попадет. Обеспечиваем нормальную жизнь поселка и порта. Это очень хороший запас. В Тольятти такой запас – всего-навсего 12 часов, не более того. Вот это уже показатель надежности оборудования. Механическая очистка, то есть отделение примесей от стоков. Стоки сюда и бытовые приходят, а там очень много механических примесей. В две стадии здесь запланирована фильтрация через решетки, песколовки. На «Тольяттиазоте» у нас имеются только песколовки. Здесь механическая очистка углубленная, разделенная на две стадии. Надежность при этом повышается.
Я постоянно буду проводить вот эту параллель, сравнивая «Тольяттиазот» основной, и «Тольяттиазот» – порт. Это позволяет наглядно показать, как здесь мы подошли к решению экологических вопросов. По схеме, после мехочистки здесь предусмотрен так называемый усреднитель. Для чего он предназначен? Бытовые стоки имеются, есть и производственные. Теперь их надо очень тщательно перемешать, сделать смесь, чтобы создать оптимальные условия для работы биологии. Там, где работает микробиология, желательно, чтобы эта смесь была максимально однородной.
На «Тольяттиазоте» этих усреднителей еще до сих пор вообще нет. Мы только сейчас их проектируем и планируем заняться строительством. А здесь они уже первоначально были включены в проект. Это повышает надежность работы очистных сооружений. Далее по схеме идет биологическая очистка стоков. Действуют специальные виды бактерий в определенных аппаратах – биофлокаторах. Смесь подается сюда, и начинает работать активный ил с этими бактериями. И под наддувом воздуха происходит активное окисление примесей.
На «Тольяттиазоте» этот процесс происходит в одну стадию. Здесь его разделили на два: основной – в биофлокаторах и второй – до окисления происходит углубление процесса в биореакторах. Оборудование московской фирмы Бифар. Это один из основных разработчиков оборудования для очистных сооружений по всей России. Далее, эти очищенные стоки должны еще профильтроваться. Остаток того, что проскочило, должен отделиться на песчаных фильтрах. Эти фильтры – необходимая стадия обработки стоков. Есть и здесь, и на «Тольяттиазоте».
Ну и самый хвост очистки – обеззараживание. Традиционно этот процесс в России производится методом хлорирования стоков. И лишь в последнее время приобрел распространение безреагентный способ, без подачи хлора – ультрафиолетовое обеззараживание стоков. В Тольятти этот способ не применялся. Только месяца три назад мы построили такую установку и ввели ее в эксплуатацию. А до этого почти 20 лет  работали на методе обеззараживания путем хлорирования.
– Он же более дорогой, метод ультрафиолетового обеззараживания?
– Я бы не сказал, что он очень дорогой. Здесь этот способ – аппараты УФО – был заложен изначально. Метод хлорирования даже не подразумевался. Поскольку понятно, что очищенные стоки идут в море. Три аппарата УФО потребляют приблизительно 7,5 кВт в час (при максимальной нагрузке). Это немного. Все остальное – стоимость самих аппаратов и кварцевых ламп. А при хлорировании сами реагенты достаточно дорогостоящие. Ну и понятно, что яды, охрана, обслуживание. Понятно, что УФО дороже, не все могут себе это пока позволить, но потихонечку по стране это происходит.
Последний момент – это рассеивающий выпуск. Все очищенные стоки должны уходить в море. Для того, чтобы гарантировать, что наши отдыхающие никоим образом не ощутят на себе эти выпуски, предусмотрен проект выпуска этих стоков на расстоянии 4 километров от береговой зоны. Будет проложен подводный трубопровод на глубину порядка 10 метров. Никакого ущерба от этого не будет, даю какую хотите гарантию.
– В каком состоянии сейчас работы по сооружению станции биологической очистки стоков?
– На сегодняшний день по объему очистных работы выполнены процентов на 75-80. Это гораздо выше, нежели по всем остальным объектам. Я считаю, что мы одними из первых выйдем на пуско-наладочные работы. Проблем здесь достаточно. И организационного характера, и, безусловно, технического. В принципе, все основное оборудование уже смонтировано, имеется на площадке. Канализационные сети проложены, АБК практически закончено, лаборатория там же аналитическая будет. Приличные условия созданы для людей.
– А что бы вы ответили на многочисленные заявления тех, кто еще 4-5 лет назад говорил, что пришли люди испоганить эту землю и море? При этом никто не потрудился посмотреть техпроект, ТЭО. Видимо, люди поддаются массовому психозу.
– Мы понимаем эти опасения. Туризм здесь – один из основных источников дохода. И для людей, и для данного региона. Естественно, рисковать этим никто не хочет. То, что я сейчас рассказал по этому объекту, что-то способно прояснить в умах. Люди должны осмыслить ситуацию. Вопрос в том, как ко всему этому подходить. Если подходить грамотно и разумно, я не вижу никаких опасений, боязни чему-либо навредить или ухудшить. А если сравнить с тем, что было до нас, то было просто-напросто озеро, куда сливались все продукты жизнедеятельности безо всякой очистки. И никто не кричал о вреде. А вот когда строится современное производство, гарантирующее переработку стоков порта и самого поселка, тут начинаются какие-то проблемы с так называемым «общественным мнением». Мнение – это хорошо, но надо же и суть проблемы знать, видеть, что мы тут не губить природу собираемся, а скорее всего охранять ее.
– А вы эту систему и в поселок заведете?
– Конечно. Это должна быть единая система. Здесь не только «Тольяттиазот» строит, есть и другие инвесторы. Наша система будет пока единственной, головной. Все рассчитано пока на «Тольяттиазот». Я думаю, администрация ТоАЗа не будет возражать против подключения к нашим очистным сооружениям каких-то сторонних потребителей. Запас-то мощности заложен большой.
Дмитрий Лукьянченко , начальник цеха № 98:
– Мы трудимся на объекте БОС (биологических очистных сооружениях) в течение трех недель. Занимаемся обвязкой усреднителей сточных вод. Этот объект обозначен руководством как важный и приоритетный, были взяты чертежи, проведена работа по ним. Приступили к монтажу, получению материала. Ведем обвязку внешней и внутренней части. Внешнюю часть я планирую закончить в срок по обвязке и затем монтировать внутреннюю часть, это уже будет работа внутри емкости.
– Вам задачи ясны и понятны?
– У меня есть монтажный участок, который я сюда и привез. Разобрался в чертежах, определил участок для работы. В дальнейшем, возможно, мы возьмем еще какой-нибудь объект.
– А кто у вас рабочие, специалисты? Хорошо трудятся?
– Ну, я бы выделил из своей бригады сварщика 6-го разряда Павла Буковского. Сейчас он работает по воде, для него это легкая задача. А вообще он может работать по высокому давлению. Тут профессионализм сказывается в скорости исполнения шва. Работа сварщика 4-го разряда отличается от работы сварщика 6-го разряда. У нас вообще добросовестные люди – все старательно делают, как муравьи, свои дела, хотя для многих они в новинку: новая отрасль, иные объекты.
Тут, наверное, две вещи влияют: это корпоративный дух, который тут поставлен очень хорошо, ну и понимание ситуации. Сейчас ситуация во всем мире тяжелая, и завод не исключение. Руководство определило важную стратегическую задачу. Порт имеет для нас, для всего производства очень большое значение. Каждый человек понял это. Отсюда, наверное, те старания, которые люди проявляют здесь, на площадке.
– Вы и дальше здесь будете работать? До победного начала?
– Да, мы опять приедем, будем заканчивать свои работы. Сегодня открыли чертежи, посмотрели – кое-чего нет. Что мы сейчас имеем, то смонтируем. А дальше поступит недостающее. Надеемся, что поступит. Затем возьмем еще какой-нибудь объект. Если определят в другом месте – значит, будем в другом. Будем стараться. Ведь невыполнимых задач у нас нет.
Александр Удодов, начальник участка цеха № 107:
– Здесь мы сейчас ремонтируем узел распределения пожаротушения сливной эстакады. К завтрашнему дню его закончим и переходим на основную эстакаду линии пожаротушения.
– Большой объем?
– Да, объем большой. В составе у меня четыре слесаря, электросварщик и два сварщика из 99-го цеха. Семь человек и я восьмой. Технологически тут все отлажено, материал есть. Теперь только работа и работа.
– А потом?
– Потом переходим на резервуар жидкого аммиака. Тоже на линии пожаротушения, два узла распределения, по периметру.
– Как вас руководство перебросило сюда, за полторы тысячи километров?
– Ну а что же? Надо. Мы на руководство не обижаемся. Зарплата вовремя и все остальное. Я на ТоАЗе работаю с 1993 года, на жизнь не жалуюсь.
– А здесь какие-то есть у вас проблемы?
– Если только производственные. Но это все делается в пределах работы. На любой стройке это есть, и все решается в рабочем порядке. Я же начинал с самого начала. Сюда в 2002 году приехал в первый раз. Кран собирали на разгрузке для железнодорожной ветки. И вот с того дня начал постоянно ездить. Хочется увидеть, наконец, торжественный пуск наших объектов, Я уверен, что он будет, и уже скоро.
Константин Сенчев, инженер по капитальному строительству и ремонту, цех № 48:
– Сначала немножко о себе: кто, что, откуда, как?
– После института чуть более года проработал в одной фирме. Уже после этого устроился на «Тольяттиазот», это было больше двух лет тому назад. В начале года сюда стали приезжать комиссии. Все только разворачивалось после долгого простоя.
Когда я приехал, первые впечатления были не особо радостные. Потом, когда уже начал изучать проект, мне он понравился. Понравилось, что здесь есть все виды строительных работ. Я даже написал письмо, чтобы остаться здесь постоянно. Потому что я и мой куратор ездили сюда по очереди, что было крайне неудобно. В Тольятти оставались объекты, которые я курировал. Там не успевал и здесь, приедешь – уже все по-другому, все изменилось. И я решил остаться здесь постоянно.
– А почему? Только из-за удобства?
– Не только. Дело, как говорится, в профессиональном интересе. Мне очень понравилась стройка. Здесь колоссальный опыт. Не могу сказать, что я сверх¬замечательный специалист, но все свои знания здесь вкладываю. Если посмотреть, тут есть все. Осталось только аэродром построить или железнодорожный вокзал. Ну, если Владимир Николаевич решит, что надо – так будет и аэропорт, и вокзал. У нас так.
Если же без шуток, то здесь и производственные корпуса, и жилищное строительство, и гидротехнические сооружения. Колоссальный проект, одним словом. По мере его полного изучения я был просто потрясен масштабом.
– И вот вы решили поучаствовать в этом проекте...
– Ну да. 8 августа 2008 года у меня была свадьба. Посоветовавшись с супругой, мы приняли решение переехать сюда на период строительства. А в Тольятти у нас друзья, но они потерпят, подождут. Здесь ведь все специалисты так: приезжают-уезжают на какой-то определенный период. Я решил остаться тут до конца строительства.
– Каковы ваши функции здесь?
– Курирование объектов: осуществляю технический надзор над всеми объектами строительства. Чтобы все, что было по проекту, было сделано по нормам. Конечно, как и на каждой стройке, здесь есть какие-то нарушения. Если есть какие-то вопросы, которые я не могу решить на месте, мы обращаемся к специалистам ТИАПа, решаем с ними технические задачи.
Бывает, что на объекте сталкиваемся со сложностями. Стараемся все решать оперативно, чтобы не было потерь в качестве. Я понимаю всю ответственность, которая лежит на техническом надзоре.
– Какие объекты наиболее сложные для вас с точки зрения курирования?
– В первую очередь, это армирование. Сейчас вот к защитным сооружениям приступаем. Разбираемся с ТИАПом, там типовой проект непонятно как армируется. Туннель делают подземный, но там вроде все в порядке. Для меня сложна гидротехническая часть. Под причалом, на самой эстакаде пойдут работы.
– Вы свою будущность какой видите? Вот закончите первую очередь, перережут красную ленточку... А дальше что?
– А дальше есть другие объекты. Зерновой комплекс, например. Пока там работы не ведутся, но ведь это тоже надо все поднимать. На складе сыпучих тоже много работы, там будет карбамид. Есть бетонный завод, жилые дома. Да вообще работы тут много.
Евгений Куренков, начальник участка, цех № 99:
– Я родом из Саратовской области, из рабочего поселка Ивантеевка. В свое время, после десятилетки, приехал в Тольятти. Окончил ПТУ № 52 на базе ТоАЗа, это было в 1976 году. Потом была служба в армии, после армии институт, а уже после института стройка. Сперва работал 17 лет сварщиком. Потом потихонечку дошел до старшего мастера. Моя работа заключается в организации и проведении сварочных работ по монтажу нефтехимии, газопроводов, металлоконструкций. Специалист третьего уровня по сварке.
– Как вы прибыли сюда?
– Сюда я прибыл на вахту. За это время многое осилили, многое сделали. Если судить по отчетам, то можно даже и напомнить, что мы сделали. Прокинули в объединенной насосной 820-ю трубу – очень много сварки ответственной, с нержавейкой, в трубопроводах под засыпку. Изготовили переход с 720-й на 273-ю. Идет работа по монтажу малой компрессорной. По всей стройке работают мои сварщики, их у меня в подчинении 7 человек. Все высококвалифицированные и аттестованные на все виды работ. Средний возраст сварщиков 35-40 лет. Все работают отлично, никаких претензий нет.
Могу отметить некоторых сварщиков. Есть у нас такой Михаил Зеленушкин, 6-го разряда, профессионал, аттестован на все виды работ. Работает исключительно. Еще Дмитрий Бобов, Дмитрий Комаров, Алексей Бахтин, Сергей Куликов и Иван Крючков. Все сварщики высокой квалификации, работают замечательно, дисциплина у них на высоте.
Объемы работ нас не пугают. Стройка и есть стройка, тут глаза боятся, а руки делают. Если пасовать перед объемами, то значит, лучше и не приступать к работе. Меня не пугают стройки, потому что уже поработал в своей жизни на монтаже и в стройсервисе.
– Как вам вообще нравится данный объект?
– Грандиозный. Стройка нужна не только ТоАЗу, но и России. Это выход в море, большая экономия, чтобы не платить нашим соседям огромные средства за поставку аммиака, например. Второй момент: строительство порта многоцелевое – тут еще и сухие грузы будут, сыпучие грузы, пшеницы и всего такого прочего. Это польза для всего Краснодарского края. Они уже начали это немножечко понимать. Точки соприкосновения найдены, и работа пошла полным ходом.
Я выполняю здесь функцию технического надзора за подрядчиками. Тут есть такие организации, как, например, «Энергомонтаж». Отличные ребята, полный порядок с документацией и производством работ. Это лучший из подрядчиков, достойная организация.
– Бытовые условия каковы?
– Кормят нас здесь очень хорошо – вкусно и качественно. Проживаем в коттеджах, как говорится, в тесноте, но не в обиде. Постель меняют, душ есть. Проживать можно. Да и вообще тут рядом море, летом хорошо. После работы пришел – искупался, кругом дельфины плавают. Когда в Керченский пролив заходят корабли, видно, как дельфины сопровождают караваны судов.
Вячеслав Рябов, прораб ООО «Родничок»:
– Наш профиль – общестроительные работы. В данный момент под руководством директора, которого мы ценим и любим, стали появляться ответвления на «Тольяттиазоте». И кровлей мы занимаемся, у нас большой опыт в кровлях. Монолит – это вообще моя специализация. Я когда пришел на стройку после института, первое, что было – монолитный дом. Изначально бетонные работы, кирпичная кладка, многие виды работ по устройству чистых полов по новым технологиям. Кровли разнообразные, черепица и другое.
– Все на ТоАЗе делали?
– Да, на ТоАЗе. Но «Родничок» работает не только на ТоАЗе. А здесь, в порту, мы начали работы только с середины августа. Приехали сюда по зову сердца. И сейчас развернулись, чтобы по мере сил охватить больший объем. Еще мы работаем в Екатеринбурге, там мраморный карьер, ведутся работы по устройству частных домов, ангары крупные делаем. Тоже очень большой объем работ ведем.
– Вам нравится заказчик? Каков его портрет?
– Конечно, хотелось бы Владимира Махлая поближе увидеть. Проблемы, может быть, решались побыстрее. Это касалось бы и финансирования, и обеспечения материалами. Потому что проходит достаточно много времени между тем, как ушла бумажка из Тольятти к нему, и в итоге вернулась обратно к нам, с визой. Я слышал про его крутой нрав, но сам с его крутым нравом не сталкивался. Мы стараемся работать успешно и не попадать «под раздачу». А иначе, зачем тогда сюда приезжать, если не планируешь качественно работать?
– Что вы здесь ведете?
– Первоочередные задачи под сдачу, чтобы обеспечить разгрузку аммиака. Вторая очередь – это 46-й модуль. Там у нас устройство ограждения. Устраняем недоделки. Восемьдесят процентов нашей работы – это то, что другие бросают, когда уходят. На данный момент здесь сейчас 41 человек. Это много. Сейчас базу тут поставили, чтобы посты были сварочные, работа краном, бетонные работы. Это все требует складирования и ухода.
Недавно отправили на утверждение Владимиру Николаевичу список первоочередных объемов. Вторая очередь – это ремонт общежития, где размещена охрана. Это то, что нужно, но не в первую очередь. Сейчас все силы прилагаем для решения задач первой очереди. Монтаж полностью – электростанция, очистная установка и компрессорная. Сейчас будем совместно с цехами завода стараться. Возникает проблема по проектной документации. Не всегда проект соответствует реальности. Согласование этого занимает время. Но все проблемы решаемы, когда есть осознанная цель.
– А как жизнь и работа сочетаются?
– Здесь нет никаких вопросов относительно питания, проживания. Может, и бывают какие-то недостатки, но как же без них? В этой жизни все бывает.
– Планы у вас на будущее какие?
– Есть работа, которую надо выполнять, которую требует заказчик. Мы будем стараться. Будем решать финансовые вопросы. Это в большей мере зависит от нашего руководителя. У нас на данный момент в работе 12 объектов. Расположены они в разных местах, и нужно, чтобы все вышло по рабочим графикам. Нужно все смотреть, все контролировать. Что мы и делаем повседневно.
Николай Булатов, технический директор ООО «Сфера»:
– Я с Владимиром Николаевичем на площадке пятый год. Я до этого был и бригадиром, и мастером, и прорабом. Здесь же по Тамани работал в «Спецстрое». Все металлоконструкции монтировал со своими бригадами. Вы знаете, он, Владимир Николаевич, когда подходит, очень хорошо с людьми разговаривает. Спрашивает о проблемах. Мне понравилось и то, что ведет он себя как настоящий хозяин. Это же и приятно, и полезно, когда президент корпорации просто подходит и разговаривает с рабочими, выслушивает их. Хотя иногда говорят: «Зачем ты ему нажаловался?» А я отвечаю: «А почему надо молчать, если дело того требует? Или у вас рот не открывается?»
Он такой же человек, он хозяин. Ему надо это построить, а мы – исполнители и должны сделать так, как это надо, а не так, как кто-то хочет. Нам за это деньги платят. Он такой резкий русский мужик, иногда чуть ли и не с матюками. Но если люди по-хорошему не понимают, то как с ними еще разговаривать?
Я давно с Махлаем знаком, а именно здесь я с 2004 года. Все прошел: и когда нас с вертолета с объектов снимали, и когда приказывали убирать людей. Я все это прошел. И как корреспонденты тут ходили и выспрашивали, все искали «крамолу». А какая тут крамола может быть? Человек для страны порт хочет строить, но кому-то это поперек, как говорится, колеи.
Не хочу далеко лезть в политику, но люди просто хотели утопить этот порт. Был случай: захожу в магазин, там появляются корреспонденты Ткачева и спрашивают у местных бабушек, мол, как им понравится, что будет тут вот такая стройка... А они отвечают: «Он молодец – воду нам провел, газ у нас сейчас будет. Так что нам эта стройка не мешает, хоть один человек что-то полезное для нас делает». А эти так называемые  корреспонденты не знают, что сказать. Мне так смешно стало, а они стоят, как оплеванные. Это ведь была в полном смысле заказуха.
– Интересный случай у вас был...
– И не один. Вот однажды мы делаем подъем, двумя кранами спаренные фермы поднимаем. Я стою наверху, чтобы меня все видели. Когда очень сложные подъемы, я всегда всех убираю с площадки. И вот они, очередные горе-корреспонденты, на повозке приезжают и снимают все это на свои фотокамеры. Задают вопросы: кто вы и что делаете? И я тихо говорю: «А идите-ка вы отсюда, кто вы вообще такие?.. Я занят, у меня ответственный подъем. Вон идите, останавливайте кого-то по дороге, с ними и беседуйте». Так они мне стали угрожать, что поговорят со мной по-иному. Потом стройку тут немного заморозили. На два года. Даже на три.
– А что вы делали три года?
– За три года я бригаду не растерял. Пригласил меня энергичный директор в другую фирму. Я всей бригадой перешел. В «Спецстрое» у Зубова был мастером. А здесь пригласили на должность главного инженера.
Но бригаду я всю сохранил. Вот как были со мной люди восемь лет, 24 человека, так и сейчас мы вместе. Я их везде таскаю за собой. Все квалифицированные, грамотные монтажники, сварщики. Здесь у нас поставлена задача, мы все строго работаем на сдельщине. Вся бригада разбита по звеньям, каждый знает свою задачу. И поэтому у нас все распланировано. Я сейчас штат сократил, отправил в отпуска, потому что нет металла, хотя договоров подписано очень много. А ведь перспектива здесь большая. Только строить и строить, но с поставкой металла и материалов туго. Во время телемоста думал излить душу Владимиру Николаевичу, если он что спросит. Но он не спросил, только чисто по руководителям проехался.
– А какие у вас объемы в принципе должны быть?
– У нас вся технология наземной части. Это все наше, вместе с общим строительством. Потом на самой площадке – межцеховые пять эстакад с полной обвязкой. Опять все упирается в то, что материала нет. Но я надеюсь, что ситуация изменится. Людей я сейчас не распускаю.
– А вы местный?
– Нет, я сам родом из Саратовской области. Образование среднетехническое. В то время меня каждый год посылали на курсы повышения квалификации. В свои 23 года я был главным инженером, и вот уже 17 лет на руководящих должностях. А здесь, за эти три года, мы очень много построили. Не вылезали вообще из Краснодарского края. Для «Таманьнефтегаза» очень много построили: и обвязку, и по технологии. У нас основная специализация – это трубопроводы, технологические эстакады, монтаж резервуаров, обвязка.
– А почему так старательно держитесь за Владимира Николаевича?
– Да знаете, я начинал тут с пустыря. А сейчас едешь, и на душе приятно – лепту свою внес. У меня два сына, оба офицеры. Приезжают сюда. Младший даже работал здесь — 4 года был со мной на стройке, каждое лето по месяцу. Я за одно лето одновременно здесь на пяти объектах монтаж вел: это и электростанция, и опреснительная установка, и сливо-наливная эстакада, и компрессорная, и блок разделения вод. И все эти пять я успевал. Обо мне тогда говорили – вот идет наш папа.
– Вам нравится на «Тольяттиазоте»?
– Да, очень.
– А чем нравится?
– Всем. Здесь сам хозяин заинтересован в этом порту. И хотя тут много тормозов, но мы все понимаем, что этот порт нужен. Люди здесь языком не треплют: сказали – сделали. Пусть будет медленно, но они все равно делают. Я думаю, что от нас много зависит. Но в грязь лицом мы никогда не ударяли. Все-таки мне присвоено звание заслуженного строителя РСФСР. Козак мне два года назад вручал почетную грамоту. Поэтому никогда не позволяю себе сделать что-то не так.
Монтажники, мне кажется, меня уважают и чтят как специалиста. Не хочу, чтобы потом говорили, что что-то сделал не так. Зачем это надо? У меня сердце поет – и высоко, и далеко видно. Сколько я тут объехал по нефтезаводам – и не сосчитать, в том числе и в Краснодарском крае. Сейчас у нас люди работают на Новом Уренгое, у нас все на хозрасчете. Работает бригада и на «Тольятиазоте». Не буду скрывать, была у нас задержка по зарплате. А что скрывать? На последнем телемосте с Валентиной Семеновой сказали, что непорядок получился из-за одной их компании. Изготовили и смонтировали мы 200 тонн металлоконструкций и долго не получали оплаты. Валентина Алексеевна была в курсе. Она сама задавала вопрос о том, как разрешаются проблемы по этой стройкомпании. Они никак не могли разобраться, как так получилось. Ну да, это тут же было урегулировано. Мы знаем друг друга не первый год. И несмотря на всякие неурядицы, люди даже не заикаются о том, чтобы искать другую работу. Здесь наша работа, наш главный объект, наша перспектива.
А теперь, уважаемые читатели, вернемся в день сегодняшний и спросим: что изменилось с 2008 года? Почему возникла такая ситуация со строительством крупнейшего и современнейшего в России порта на Тамани? Разве нашей морской державе не нужен еще один порт в Черном море?