Проект корпорации «Тольяттиазот» «Химия слова» неспроста носит формат интеллектуального клуба, он надолго объединил самых любознательных горожан. Перед началом каждой лекции автор проекта, заместитель генерального директора предприятия Юлия Петренко проводит блиц-опрос: кто ходит на лекции постоянно, кто пришел впервые. Обычно чуть больше половины – завсегдатаи.
Лекция музыканта Ляли Кандауровой оказалась исключением. Она собрала полностью свою аудиторию. Я никак не ожидала, что поклонников, знатоков, любителей классической музыки в городе так много. Но это моя ошибка, ведь и зал тольяттинской филармонии всегда полон. Хотя, согласитесь, слушать музыку и слушать о музыке – разные вещи.
Книга лектора «Полчаса музыки. Как понять и полюбить классику» станет призом для победителя очередного конкурса хештегов. Неужели им опять станет Татьяна Левченко, собравшая в зале ДК «Тольяттиазота» уже целую библиотеку?!
А название лекции звучало так: «Эпохи и стили. Что такое музыкальное содержание и как оно менялось на протяжении столетий».
–  Музыка – это такое искусство, которое очень сильно сопротивляется популяризации, – начала отличница Гнесинки, автор цикла лекций и курсов. –  Я сделала своей профессией популяризацию музыки. Дело это очень трудное, неблагодарное и непопулярное, простите за тавтологию. Живопись, кинематограф выходят к массам. Классическая музыка оперирует абстракциями, она ориентирована на подготовленных людей, она остается искусством сектантским. При этом я уверена, что у каждого из вас есть глубокое внутреннее подключение к искусству музыки. То, что затрагивает на первичном уровне, помимо интеллекта. Какое-то внутреннее пространство наше выстреливает и прекрасно  работает с нами, вызывает ответную реакцию. И в то же время классическая музыка сложна. Что же является причиной этого парадокса?
Все отмечают особый язык Кандауровой, он поражает своей далекой от всяких стандартов метафоричностью. Меня, например, удивили кулинарные метафоры: сласти, пряности. И это о музыке?!
Менее чем за два часа мы шагнули через столетия, продвигаясь от грегорианского хорала 13-го века до финала девятой симфонии Бетховена. От средневековья к романтизму, разумеется, с соответствующими звуковыми иллюстрациями и комментариями.  
– Европейская цивилизация создала такой феномен, как классическая музыка. По словам русского композитора Владимира Мартынова, она увела музыку от ее изначального назначения, первобытно-племенного. Музыка была связана с календарным циклом, с ритуалом, с моментами человеческой жизни: рождение, инициация, смерть. Музыка была сильнодействующим коллективным веществом, которое преображало действительность. Однако если мы посмотрим на музыку 20-го века – народную, танцевальную, рок-музыку, то видно, что она вернулась к ритуальности, к экстазу совместного действия...
При этом если взять эпоху романтизма как вершину музыкальной содержательности, то в музыке Шуберта, написанной в первую половину 19-го века, уже ничего не осталось от ритуала – посевной или колыбельной песни.  
– В этой музыке колоссально много человеческого, она адресована человеку и использует его как мерило, она гуманистически ориентирована. За полвека до Шуберта теоретик Иоганн Монтезон дает следующее определение: «Музыка – это искусство, в звуках отображающее движение человеческой души»... 
Шуберт, как и его современники, под это определение подпадает идеально.
– В 20-м веке другой критик Борис Астафьев дал свое определение музыки: «Музыка – это искусство интонируемого смысла». Некий объем информации посредством тонов передается от композитора к слушателю. Но то время, когда музыка была озадачена человеком и использовала его как меру своих проявлений. Это время ничтожно краткое – примерно 250 лет всей истории музыки...   
Предложено было прослушать полифоническое многоголосие французского композитора 13-го века Перотина.
– Профессиональная музыка начиналась с богослужения. Мужской хор поет без всякого обаяния, это больше похоже на начитывание латинского текста. Многолосие еще не очень развито, один голос стоит  на месте, над ним – еще два.
Средневековая музыка являлась неотъемлемой частью литургии, частью огромного сложного комплекса образов, воздействующих на человека: витражей, запахов, температуры в храме, фресок, статуй. Все эти компоненты должны были привести человека в молитвенное состояние. Цели развлечения человека или услаждения его слуха не ставилось. Продвинув курсор на ролике назад, лектор прокомментировала:
– Музыка статична, абсолютно притупляется ощущение времени. При переключении назад повторяется музыкальная фраза, если бы мы поступили так с музыкой 18-19-го веков, это было бы все равно как если читать роман и откатиться назад страниц на сто. Это соответствует в рамках религиозного праздника переживанию чего-то, что было тысячу лет назад, как переживаемого еще раз прямо сейчас.
Из позднего Средневековья перешли к раннему Ренессансу, когда появилось разделение мелодического и ритмического компонентов. Мелодические конструкции полифонии стали более «прихотливо вьющимися», как было продемонстрировано музыкой французского композитора Гийома де Машо, изобретателя изоритмии. 
– Изоритмия представляет собой одну и ту же ритмическую структуру, которая накладывается на разную высотность. Это простенькое изобретение было громадным прорывом вперед... 
В эпоху позднего Ренессанса, в 16-м веке полифония становится более зрелой, однако доминирует по-прежнему духовная музыка. Прослушали мастеров того времени – Жоскена Депре, Джованни Палестрина: 
– Сложное разноголосие, все голоса находятся в сложном синхронном движении, чрезмерно не отдаляясь друг от друга. Это похоже на езду по дороге со множеством полос с продуманным перестроением. Эта музыка по-прежнему аппелирует к созданию медитативного транса и безвременья, с одной стороны, но, с другой стороны, сказать, что в ней совсем нет концертности, будет неверно...
Важным рубежом стало появление светской музыки, мадригала:
– Итальянский мадригал – это музыкальное стихотворение, лирическое, философское, порой фривольного амурного содержания. В конце 16-го века музыка начинает озадачиваться сюжетом, развлечением человека, предложением ему звуковых лакомств. Мадригал – предвестник оперы. Началась настоящая, увлекающая, обволакивающая, уносящая нас куда-то музыка. Мы пересекли водораздел, где начались эти 250 лет... 
Мы послушали отрывок оперы Франческо Кавалли: 
– Это уже не какие-то абстрактные певчие, появляется солист в образе, изображающий героя. Это нимфа Каллисто, она испытывает понятную, разделяемую нами эмоцию. Она тоскует по сожженной роще в Аркадии, оплакивает прекрасные деревья. Появляется набор сформулированных штампов: ария гнева, ария борьбы, тоски, готовности к подвигу. Но эмоция на всем протяжении не меняется, в барочной музыке мы видим абсолютный стоп-кадр. 
Начало 18-го века – эпоха зрелого барокко. В оратории Генделя «Триумф времени и разочарования» герои – четыре аллегорические фигуры: Красота, Наслаждение, Время и Разочарование.
– На протяжении трех часов они решают насущный и сложный вопрос, как лучше поступить Красоте – забыть о времени и ринуться в омут греховных наслаждений или быть богобоязненной, добродетельной, помнить о времени и обрести вечную жизнь. Вопрос очень захватывающий, хочется следить за этим сюжетом. Аллегория Красоты за это время проходит стадии от отрицания времени и желания жить быстро и умереть молодой до  молитвенного смирения перед временем...
Прослушали арию аллегории Красоты, гневающейся на Время. Оратория поставлена в 2016 году в декорациях, приближенных к современности. 
– Аллегория Красоты – это девушка, которая находится то ли в реабилитационной клинике, то ли в галлюцинации, то ли в чистилище, и ей самое время подумать, как быть дальше. Обратите внимание: это гнев не реального персонажа, а аллегории – мраморной девы на фасаде. Но какая настоящая эмоция! Она не соответствует реальной эмоции, мы редко испытываем рафинированный эмоциональный аффект. Наша эмоциональная жизнь состоит из полифонии, но барокко всегда уходило от природы с ее будничностью и обыденностью. Самым ходовым в эпоху барокко был высокий мужской голос, требовались поющие высокими ангельскими голосами мужчины, и возникла целая индустрия певцов-кастратов, которые были грандиозными звездами, за них боролись антрепренеры театров. Это было сравнимо с состояниями, которые сегодня тратятся на привлечение футболистов. Но нет ничего более чуждого природе, чем мужчина, поющий столь высоким голосом. Это обман природы, выдавание одного за другое. Ведь искусство и искусственность – одного корня... 
Наконец, мы переместились в эпоху классицизма. В опере-буффе Моцарта герои не стоят так высоко на подиуме, как Каллисто. 
– Тут попроще, повеселее, подоходчивее. Это шлягерная, всем известная «Свадьба Фигаро»...
Ляля кратко пересказала сюжет отрывка, в котором всего за три минуты своей арии невеста Фигаро Сюзанна меняет множество состояний:
– Она зашла в состоянии праведного гнева, потом вспылила, потом не поняла, что происходит, удивилась, умилилась, зарыдала... Проехала по довольно сложной эмоциональной траектории. Барочный автор здесь в первую очередь остановил бы музыку, после чего Сюзанна спела бы арию ревности. Потом Фигаро спел бы ей арию на тему «да нет же, это моя мать!». Потом последовала бы ария Марселины, которая счастлива найти своего давно потерянного сына. После этого они бы спели дуэтом «какое счастье, что все разрешилось». Вместо трех минут это бы заняло примерно полчаса...
Лектор отметила невероятную виртуозность сложной музыкальной конструкции: 
– С какой технической гладкостью это сделано! Мы не замечаем за этим романтическим полетом эту сложность: шесть героев поют ансамбль,  каждый в своей эмоциональной тональности, каждый находится в своей стихии и все это спаивается в сложную конструкцию...
Музыка сопоставима с жизнью, которая стала более стремительной. Эпоха просвещения, ставшая временем быстрого развития науки и искусств, стремилась гуманизировать и рационализировать всё и вся. Максимально же приблизиться к воспроизведению человеческих эмоций удалось композиторам уже в середине 19-го века: «потрескивающий от зрелости романтизм». Иллюстрацией стал отрывок финала 9-й симфонии Бетховена, где за инструментальным грохотом предлагалось услышать имитацию человеческого голоса.
– Революционные события обеспечили очень жесткую посадку всем чаяниям эпохи Просвещения...
В начале лекции для сравнения была предложена музыка Шуберта и Мессиана. Оливье Мессиан – композитор эпохи модернизма, когда глобальные изменения претерпела как  жизнь в целом, так и музыка. Нам, современным слушателям, она показалась менее понятной, «человечной», чем музыка Шуберта, менее гармоничной. Хотя это уже новый тип гармонии, который только кажется непонятным и далеким. Кандаурова разработала множество авторских курсов и лекций, рассказывающих в том числе о музыке 20-го века, о таких современных направлениях, как рок. Возможно, в следующем сезоне «Химии слова» мы продолжим познавать и учиться любить музыку.
Ну а 29 марта, в следующую пятницу, нам предстоит встреча с хорошо известным завсегдатаем интеллектуального клуба, лектором, филологом Леонидом Клейном. И музыка, как ни удивительно, будет присутствовать. Точнее, тексты современных музыкантов, таких как Земфира, Шнуров, Oxxxymiron, Монеточка. «Латинские ноты и ломаный русский», настолько ломаный, что впервые действует ограничение по возрасту + 18.
Лекцию слушала

Надежда БИКУЛОВА    

А тем временем
Может быть, еще не все знают: с момента запуска проекта «Химия слова» в городе поочередно заработали еще три лекционных курса: два в Центральном районе и один в Автозаводском. Самый новый – лекторий «Город. Инструкция по применению», запущенный краеведческим музеем. Как рассказала заместитель директора Татьяна Ткаченко, прочитавшая первую лекцию «История Ставрополя в 25,5 страницах», этот лекторий был давней затеей:
– Город – это взаимосвязь множества систем: экология, транспорт, архитектура, образование, гигиена, все они так или иначе взаимодействуют с человеком. Мы приглашаем к участию в лектории всех, кому небезразличен наш город, всех, кто хотел бы что-то изменить в нем к лучшему...
Рассказ об истории, очень краткий, тем не менее предполагал дискуссию. Слушателям предложили высказать свое мнение об уже свершившихся фактах, о том, для чего потребовалось  строительство гигантской электростанции, к каким последствиям может привести, например, ее ликвидация. В следующий раз, уже в апреле, лектор порассуждает вместе со слушателями о том, почему в Тольятти нет памятников:
– Если вы считаете, что есть или есть, но не тем, кому надо бы, – приходите, побеседуем, поспорим...